По мере спуска становилось все теплее, но и тревога на душе у Антона росла, когда он видел на обочинах дороги искореженные остовы автомобилей, бронетранспортеров, танков. Навстречу все чаще попадались афганские грузовики с высокими будками, красиво расписанными орнаментом, увешанные кистями и колокольчиками. Символические знаки, надписи (цитаты из Корана), подвески должны, по поверью, охранять водителя — отпугивать горных духов и оберегать от недоброго глаза. Это были частные автомобили, «барабухайки» — так окрестили их военные водители.
Внимание Антона больше привлекал не быт афганцев, а «зеленка» — появившаяся растительность, становившаяся все гуще. Полоса зелени начиналась метрах в двухстах от дороги. Он вспомнил, как рассказывали о том, что английские винтовки «буры» спокойно пробивают бронежилет с расстояния в полтора километра, и его тело покрылось гусиной кожей от мысли о том, что, может, в этот момент их рассматривают в оптический прицел, выбирая цель. Его стала бить мелкая дрожь, и он попытался вспоминать упражнения для расслабления и выкинуть дурные мысли из головы.
«Мысль материальна, и думая об этом, я непроизвольно притягиваю к себе Смерть!» Ему удалось овладеть собой до того, как головной танк подъехал к небольшому мосту через узкую горную речку.
Раздался громкий треск, болью отдавшийся в ушах, и танк вздыбился на фугасе. Он потерял гусеницу и перегородил дорогу. И тут на колонну обрушился шквал пулеметное автоматного огня. В грохоте выделялся протяжный визг минометных мин, заканчивающийся взрывом. Промелькнули два дымных следа после выстрелов из гранатометов, и по соседству загорелась беэмпешка, в одно мгновение с брони смело людей. Одна человеческая фигурка вспыхнула, упала бесформенной кучей на землю, распространяя удушающую вонь горящей плоти. В середине колонны рванул бензовоз, образовав вокруг себя горящее озеро. Антон с удивлением осознал, что он уже не на броне, а лежит у переднего колеса беэмпешки и посылает короткие очереди, целясь в огоньки выстрелов напротив. Как он оказался здесь, Антон не помнил, но отметил, что тренировки не прошли даром, — пока сознание разбиралось в обстановке, подсознание заставляло действовать.
По соседству слышались автоматные очереди, а из башни БМП заговорила скорострельная тридцатимиллиметровая пушка. Послышался шум вертолетных винтов, и из-за скалы вынырнули две «вертушки», то и дело выстреливая тепловые имитаторы для защиты от ракет с инфракрасной системой наведения. Они мгновенно атаковали душманов, укрывшихся за скальным гребнем и на «зеленке», накрыв эти сектора залпами реактивных снарядов и очередями из крупнокалиберных пулеметов. В поддержку им вели беспрерывный орудийный огонь уцелевший танк и бронетранспортеры, а Антон уже поменял третий магазин в АКС пахнущем порохом и сгоревшей ружейной смазкой. Внезапно наступила тишина — бой прекратился так же неожиданно, как и начался. Душманы отошли, часть их была уничтожена.
В колонне восстанавливали порядок: подбитые автомобили и бронетехнику, не подлежащие восстановлению, оттаскивали на обочину, чтобы они не мешали движению. Та же участь постигла и подбитый танк, горевший до сих пор, распространяя вокруг жирный, противный запах. Рядом с ним лежали на земле две фигурки в черных танковых бекешах. Один боец был жив, он качал головой из стороны в сторону, словно китайский фарфоровый мандарин.
Из отделения Антона никто не пострадал, зато отделение Кудыкина, находившееся на подбитом БМП, потеряло двух бойцов убитыми. Это были первые жертвы, которые Антон видел в Афганистане, молодые ребята, вместе с ним прошедшие суровую подготовку в «учебке».
Они даже не успели толком рассмотреть страну, в которую их послало добросердечное правительство. Протянув руку помощи братскому народу, оно пожертвовало их жизнями. Убитых забросили в кузов одного из «Уралов», раненых оперативно забрала «вертушка», и колонна продолжила путь, будто ничего не произошло. На броню к Антону вновь взобрался сержант.
— Смотри, «веселые» идут… «МиГи». — Он указал на расширяющиеся следы работы реактивных двигателей, словно кто-то гигантской иголкой с ниткой штопал ярко-голубое небо. — А ты молодец. Думал, ты «чадос», а ты парень что надо. Быстро сообразил, скомандовал всем убираться с брони, организовал огонь по противнику. Для первого боя справился на «отлично».
«Оказывается, я еще и командовал. Похоже, наши преподаватели добились того, чего хотели, — действовал не раздумывая, автоматически, на уровне подсознания». Перед самым Кабулом горы сменились степью, вновь стали встречаться глинобитные кишлаки с дувалами из самана, но попадались и постройки из кирпича и бетона, явно военные объекты.
Кабул оказался большим городом, но самые высокие здания здесь были не выше трех этажей, по крайней мере, Антон более высоких не видел. Город был шумным, многоголосым, то и дело раздавались призывные крики муэдзинов, которые с изящных старинных башенок-минаретов созывали народ на молитву. Это был город с голубыми куполами мечетей, узкими и широкими улицами, бесконечным поясом базаров, духанов, где, казалось, добрая половина города пыталась продать «шурави» все, что душа пожелает, включая импортную радиоаппаратуру, наркотики, восточные сладости. Вторая половина населения стремилась купить или выменять у того же «шурави» продукты, одежду, боеприпасы, оружие. У детей был свой бизнес, при встрече они кричали по-русски: «Шурави, чарс[26] хочешь, хочешь чарс? Меняем на ремень? Патроны? Тушенку?» Они вытаскивали из потайных карманов тонкие палочки анаши и завлекающе крутили их в пальцах. Но у вновь прибывших солдат было мало «пайсы»[27], но и ту быстро потратили на необычайно вкусный напиток «Си-Си»[28]. Благожелательные торговцы со смуглыми лицами часто повторяли, благодаря за покупку: «Бесиор та-шакор! Буру бахай!»[29]
Но за внешним радушием порой скрывалось коварство. Двое солдат из соседней части бесследно пропали, самовольно отправившись за покупками на базар. Сразу ужесточились требования к дисциплине, отменили выходы в город. В появившееся свободное время солдаты делали наколки, изображающие пасть волка, по трафарету, сделанному Антоном.
Но иллюзия отдыха длилась недолго — вскоре они оказались в полевом лагере, вдалеке от цивилизации, где было всего два «балка» — для старших офицеров и штаба, а солдаты размещались в больших палатках по десять человек, и вместо напитка «Си-Си» приходилось пить отвар из колючки, и это было не самое худшее.
