– Здравствуйте, – кивнула Наташа.
– Чего надо? – буркнул не слишком любезный наследник из Сызрани.
– Поговорить, – постаралась улыбнуться Наташа.
Мужчина задумчиво поскреб свою нечесаную шевелюру и молча посторонился, тем самым, видимо, приглашая ее войти.
Наташа прошла в комнату и присела на старый, обшарпаный стул. На диване, заметила она, валялось несколько рекламных газеток по продаже жилья. Некоторые объявления в них были обведены или подчеркнуты.
– Ну? – Хозяин мрачно и недоверчиво смотрел на неожиданную гостью:
– Как вам нравится в Москве, господин Панасюк?
– Никак, – Чрезмерной болтливостью новый хозяин квартиры явно не страдал.
– Почему же?
– Дорого все. Бутылка «белой» – полтинник! Одуреть можно! У нас в Сызрани, например… – Он замолчал, досадно махнув рукой.
– Так вы собираетесь вернуться в Сызрань? – Наташа кивнула на газеты.
– Да, вот только квартиру продам…
– И что, есть предложения?
– Есть. А вам-то какое дело?! – с вызовом спросил мужчина.
– Дело в том, что я тоже хочу купить вашу квартиру. Сколько вам предлагают?
– Тридцать тысяч баксов, – ответил он после задумчивой паузы. Для такой крохотной квартирки цена была запредельная, немыслимая, Панасюк явно врал.
– Я дам вам тридцать пять, если вы максимально быстро освободите мне ее. Согласны? – Наташа говорила твердо и напористо, не давая хозяину времени для раздумий.
– А задаток?
– Будет вам и задаток. Собирайтесь.
– Куда?
– В агентство недвижимости. Вы сами будете оформлять бумаги несколько недель, а я тороплюсь.
– Но это же лишние расходы?… – Панасюк, несомненно, был озадачен таким стремительным развитием событий.
– Не беспокойтесь – я возьму их на себя. – Наташа встала. – Я буду ждать вас внизу, у подъезда. Если через пять минут вы не спуститесь, считайте мое предложение утратившим силу.
В агентстве, куда они обратились, работали толковые ребята. Поняв, с кем имеют дело и что от них хотят, они предложили придержать задаток у себя до тех пор, пока Панасюк не выполнит то немногое, но совершенно необходимое, что от него требуется. (В противном случае, объяснили Наташе, наследник из Сызрани, получив деньги, запросто мог уйти в длительный запой.) А полностью оформить сделку они обещали за два, максимум – три дня. Наташу это вполне устраивало, она заключила договор, внесла аванс и покинула агентство в твердой уверенности, что здесь все будет нормально…
По второму адресу, у некоего Никулина Михаила Яковлевича, было заперто. Наташа позвонила в соседнюю дверь, – ей открыла дородная молодуха с грудным ребенком на руках. Она с недоумением взглянула на незнакомую девушку и поинтересовалась, что ей надо. Наташа не стала юлить и прямо рассказала обо всем. Что случайно узнала о смерти хозяина соседской квартиры, что хотела навести справки, кто ее унаследовал, и что она имеет горячее желание приобрести эту квартиру.
– Да вы что? – вытаращила на нее глаза соседка. – Квартира-то нехорошая, вы что, ничего не знаете?
– Нет, а что случилось?
– Значит, так, – оживилась молодуха, – жил тут один старичок, Михаил Яковлевич, и была у него… – тут этажом ниже хлопнула дверь, соседка осеклась на полуслове и прислушалась. Потом, приложив палец к губам, поманила рукой Наташу зайти к ней.
Для одуревшей от одиночества и однообразия молодой матери визит незнакомки оказался сущим подарком. Она заставила гостью раздеться, провела на кухню и усадила пить чай. При этом она не закрывала рта, посвящая Наташу в подробности драматической и не лишенной таинственности истории смерти Михаила Яковлевича Пикулина.
Если вкратце, то произошло следующее.
Старик Пикулин был не слишком известным даже в узком кругу специалистов коллекционером живописи. Он собирал русский авангард начала века. Коллекция его была хоть и невелика, но ценность имела довольно большую – отчасти из-за стабильно высоких цен на модный жанр, отчасти из-за того, что у Михаила Яковлевича хранилось несколько по-настоящему редких и дорогих полотен.
А еще у него были две дочери. Дамы эти никакими особыми талантами не блистали, но запросы имели немалые. Зная о стоимости папашиной коллекции, дочки жили на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. В последнее время дела у сестер шли особенно неважно, обе по уши погрязли в долгах, и тогда вопрос о продаже картин отца встал перед ними во весь рост. Но старик Пикулин и слушать об этом не желал. Дочки нажимали – отец не отступал. Споры превратились в ссоры. «Знаете, они так кричали на несчастного старика, что я слышала буквально каждое слово», – возмущалась хозяйка. В конце концов, они вдрызг разругались, и сестры вообще перестали показываться у отца.
А недели через две случилась беда – Михаила Яковлевича обокрали. Он был приглашен к старому товарищу на юбилей, и за время его отсутствия вся коллекция исчезла без следа. Немедленно вызванные сотрудники органов никаких следов взлома не обнаружили, самый тщательный осмотр всей квартиры результатов тоже не дал. Опрос соседей натолкнул следователей на мысль поискать картины у дочек. Визит к сестрицам-скандалисткам, несмотря на поздний час, милицейские решили не откладывать. Полуночные обыски повергли обеих дам в шок, причем потрясло их совсем не чудовищное, оскорбительное подозрение сыщиков, а само известие о пропаже коллекции. Это происшествие лишало сестер последней возможности наладить свою жизнь, и потому привело их в неописуемую ярость.
С трудом дождавшись утра, обе дочки примчались к папаше на разборку. Прямо с порога они обрушили на старика град упреков и оскорблений. Тот, может быть, и пытался им возражать, но сестрички не дали ему на это ни единого шанса.
«Они орали как оглашенные. Крыли отца и в хвост, и в гриву! Последними словами – как базарные торговки. Стоило одной, устав, замолчать – тут же включалась вторая», – вытаращив глаза, описывала скандал соседка. Потом она услыхала, как с пушечным грохотом хлопнула входная дверь, и за стеной все стихло.
– Я-то думала – ну, разругались, как в прошлый раз… Знаете, чего меж своими не бывает, лучше, думаю, не лезть. К тому же дело о краже еще не закрыто… – Хозяйка потупилась, голос ее упал. – Неделя прошла, даже больше, наверное, – я запах почуяла. Вызвала милицию, взломали дверь, а он… уже разлагаться начал. Не выдержал, оказывается, последнего скандала старик, инсульт у него случился… Вот так-то они, детки… – она неожиданно строго взглянула на своего ребенка, задремавшего у нее на руках.
– Да-а-а… – Наташа не знала, что сказать, потрясенная услышанным. В отличие от своей собеседницы она знала о немалых деньгах, спрятанных в соседней квартире. Этот тайник означал одно: Пикулин продал кому-то свою коллекцию, надежно припрятал денежки, а потом зачем-то разыграл спектакль с кражей. Для чего ему это понадобилось – было непонятно. Возможно, рассчитывал получить страховку (а была ли коллекция застрахована?), а может, старику вздумалось напоследок поиграть в короля Лира? Испытать крепость дочерней любви? Если дело обстояло именно так, то он крепко просчитался – Гонерилья и Регана у него были что надо, а вот Корделии не оказалось вовсе!
