такая дура, какой кажусь. Иногда простушкой прикидываться выгодно – спросу меньше…
Надин хмыкнула про себя: вот так проявляется истинное лицо человека. Но сейчас ей надо решать личные проблемы – они с каждым часом становились всё серьезней, – а не анализировать тайные стороны соседок по комнате! Надо во что бы то ни стало поговорить с Сайвером. Он рассудительный и обязательно должен помочь, а если не поможет, то Надин хотя бы попрощается. К черту гордость!
– Ты куда? – засыпая, полюбопытствовала Мэри.
– Пойду к Генри… – в очередной раз соврала Надин.
Надин поменяла белье, натянула джинсы и свитер и пошла к профессору. Охранник, вопреки обыкновению, не спал. Помёрзнув минут пять, Надин решилась на авантюру. Она знала, на какую сторону выходят окна Маерса. Шторы были задернуты, но сквозь узкую полоску сочился мягкий свет – не спит… Надин постучалась.
Дребезжащий звук отразился от старых рам. Ничего не произошло. Тогда она постучала настойчивее…
Штора резко отдёрнулась, и Надин увидела Маерса.
– Вы? – одними губами произнес Сайвер.
– Откройте, мне надо поговорить!
– Миховски, вы ненормальная! – прошептал профессор.
– Это срочно. Иначе я бы не стала унижаться перед вами после нашего последнего разговора…
– Вы собираетесь влететь через окно, как булгаковская Маргарита?! – его брови поползли вверх.
– Дайте руку…
Сайвер, опешив, протянул замерзшей девушке руку и помог забраться внутрь.
– Вы на часы смотрели?
– Да. Сайвер, случилось кое-что… Скорее всего, мне придется покинуть Англию.
– Что ж, желаю вам счастливого пути!
Он не понял – она явилась посреди ночи, чтобы попрощаться? Эти русские ненормальные!
– Вы стали мне очень дороги, и я хотела бы запомнить ваши объятия, – Надин подошла к профессору и развязала пояс на его халате. Шёлковые полы распахнулись, оголяя грудь.
– Миховски, не начинайте всё сначала. Я ясно дал вам понять, что не желаю продолжения наших отношений…
– Сайвер, – она положила холодные ладошки на тёплое тело, – да, говорили, но это в последний раз. Поверьте, причина, по которой я покину колледж, очень серьёзная.
– Тысяча чертей, Миховски, вы не понимаете?
– он стряхнул с себя её руки. – Мне не нужны проблемы, мне плевать на ваши причины! Не хочу больше продолжать этот фарс. Я просто спал с вами. Не вынуждайте меня унижать вас и дальше. Вы достойны лучшего. – Наверное, все женщины мира хотя бы раз в жизни слышали эту фразу!
– Это из-за той… другой? – она вспомнила сплетни Мэри, и ревность затмила разум.
– Какой ещё «другой»? – он скопировал её интонацию, добавив саркастичных ноток.
– Судачат, будто у вас роман вне стен колледжа… – сейчас это было не самым важным, но Надин продолжала уводить разговор в абсолютно ненужное русло.
– Надин, вы точно дура, – не сдержался Маерс.
– Именно об этом я говорил, когда пытался донести до вашего куриного мозга, что мне не нужны проблемы! Я не в том положении, чтобы позволять себе крутить шашни здесь или в городе. Я профессор, декан и должен быть примером! С вами я и так нарушил кучу правил, вступил в связь со студенткой, хамлю ей, сам того не желая. Поймите, я противен сам себе!
– Вы многого не знаете, профессор, – внезапно она стянула свитер. – Любите меня…
Она понимала, что это их последний вечер. Ей было больно и горько, по лицу потекли немые слёзы: она любит его, зависит от него, теперь не физически – он, сам того не желая, завладел её сердцем, привязал душу невидимыми путами.
Надин снова прижалась к Сайверу и потёрлась об него щекой, дыша с ним в одном ритме, ловя его запах. Его тело было так близко, а где же была его душа? Она точно знала, что в нём столько нерастраченной любви, нежности и заботы, что хватит на миллионы жизней.
Справившись со своими желаниями, он молча стоял и ждал, когда ей надоест на нём виснуть. Его хвалёное самообладание наконец-то вернулось. Она расслабила объятия. Надин казалось, что стук её сердца слышен на другом конце здания.
– Я рад, что вы уедете…
Воцарилось молчание. В тишине раздался дрожащий голос Надин:
– Я полюбила вас, Сайвер.
Он тяжело вздохнул и запахнул халат.
– Всю жизнь я любил лишь одну женщину, – констатировал Маерс.
Она посмотрела на него трепетным взглядом, полным надежды.
– Люблю её до сих пор…
Её сердце разбилось на миллионы осколков, летящих в пропасть, и мелькнувшая мысль рассказать про задержку улетучилась сама собой.
Может быть…
– Нет, Надин, не может…
Она жаждала взаимности, а он не мог ей её дать. Но Сайвер был бы рад обрести человека, близкого хотя бы по духу. Где-то глубоко в душе он переживал, что пару раз он был крайне неосторожен и Надин могла забеременеть. К его собственному удивлению перспектива иметь ребенка его не пугала, но долго думать об этом он не собирался.
Он открыл входную дверь и сказал:
– Прощайте, Надин. Желаю вам встретить того, кто сделает вас счастливой… – и ушёл в спальню.
На пороге Надин столкнулась с возвращающейся из города Кэтрин. Она была довольно сильно накрашена, и от неё заметно пахло спиртным. Волосы растрепались, а глаза немного блестели.
– Утренняя лекция? – язвительный тон диссонировал с внешним обликом.
– Что-то вроде, – Надин поняла, что поймана с поличным. Смысла увиливать не было – конец не за горами.
– И давно профессор Маерс занимается с вами по утрам? – было видно, что она едва сдерживается, чтобы не вцепиться в волосы сопернице.
– Спросите у него сами, он как раз пошёл в душ, – получай!
– Спрошу, не сомневайтесь! – Маффи смотрела на неё пронизывающим взглядом, почесывая ладони ногтями.
– А вы, видимо, пришли в такую рань к профессору, чтобы обсудить учебный план? – пошла в наступление Надя.
– Это уж точно не ваше дело, мисс, во сколько ко мне заходят коллеги, – за спиной Миховски прорычал Маерс.
– Куда уж мне… – съязвила Надин.
– Сайвер, как получилось, что юная мисс выходит в шесть утра из твоих комнат, похожая на взъерошенную курицу? – Надин мгновенно пригладила торчащие во все стороны волосы и одёрнула свитер. – Спрашиваю не как женщина, а как декан факультета, на котором она учится. Пока учится…
Щеки Кэтрин раскраснелись: она подозревала, что у Сайвера завелась женщина, но не думала, что всё происходит у неё под носом. Теперь она не даст покоя этой мерзавке.
– Как декан напоминаю, что все претензии ты должна подать по форме. Мы разберём их на общем собрании, – с торжествующими нотками в голосе парировал Сайвер.
Эта сцена его даже позабавила. Рутина ему порядком поднадоела. Ещё ни разу в жизни из-за него не ругались женщины.
– Мисс Миховски, вы свободны.
Надин
