Леночкин спутник, красивый молодой мужчина, рассеянно скользил взглядом по рядам… «Уже утешилась! Уже выбрала себе замену…» — зло подумала Нелли. А Леночка продолжала в упор смотреть на Нелли Всеволодовну.
Поймав Неллин взгляд, черноокая красотка любезно ей кивнула… А Нелли демонстративно отвернулась. «Еще не хватает обмениваться приветствиями со всякой!..»
Она снова перевела свой надменный взор на «дикторшу в перьях» и принялась столь заинтересованно ее разглядывать, что госпожа Ясновская-вторая не могла не понять: с ней не поздоровались намеренно!
«Как люди слепы, не замечая очевидного… Того, что любому внимательному постороннему человеку видно с первого взгляда. Как можно было раздумывать, выбирая между двумя женщинами — этой холодной, хищной, неприятной, как аллигатор, и мной, любящей и преданной беспредельно… — думала Нелли. — Нет, уж что правда, то правда — мужчины заслуживают то, что они имеют. Видно, и вправду так: скажи мне, кто твоя жена, я скажу, кто ты…»
Устав от огромного количества моделей и поняв, что до финала она недотянет, Ясновская-первая потихоньку выбралась из зала…
Дело было, конечно, не в количестве моделей… Эта неожиданная встреча вдруг выбила у нее почву из-под ног, напомнила самые тяжелые минуты ее жизни, нарушила то спокойствие, в котором, по ее мнению, она пребывала все последнее время…
Она вдруг в мельчайших подробностях припомнила тот день, когда ей в университет, прямо на кафедру, принесли огромный букет роз от Аркадия — и в нем письмо… Муж объяснял, что разводится, и просил простить…
Наверное, он посчитал, что это красиво — прислать на прощанье такие роскошные цветы.
Почему-то она не решилась тогда сразу выбросить их или оставить на работе… Наверное, не хотела, чтобы коллеги поняли, что букет «прощальный», неприятный для нее.
Она сохранила их до конца рабочего дня и пошла домой. Так ей, во всяком случае, казалось: будто она пошла, как обычно, после работы домой.
На самом деле Нелли Всеволодовна медленно брела по улице, не очень представляя, куда она идет и зачем… И надо ли ей вообще куда-нибудь идти…
Был конец рабочего дня… На улицах царила обычная для этого времени суета. Она брела, как сомнамбула, с огромным букетом роз. Ее толкали, задевали локтями, но она совсем не чувствовала этого… Некоторые прохожие удивленно оборачивались вслед женщине с огромным букетом роз, словно в полусне бредущей по улице… Правда, лишь совсем немногие — большой город привык к разным странностям, и каждый здесь был занят собой.
Нелли шла, не различая дороги…
Более страшное, чем обида, чувство — разочарование — захватило ее душу… Обычные в таких случаях женские сетования: «Как он мог?!» — вдруг обернулись догадкой: «А может быть, и вправду мог! Потому, что я себе всегда его придумывала…»
И того Аркадия, которого она любила, вовсе и нет… И главное, никогда и не было… Она была предана выдуманному ею человеку. И не пора ли ей вернуться в реальный мир? Хотя здесь, в этом реальном мире, так горько и пусто, будто идешь по пепелищу…
«Я думал, что сердцу не больно…»
Вдруг все, от чего она, живя с Аркадием, прятала голову, как страус, и не то чтобы прощала, а даже и не смела поставить в вину, показалось обидным, несправедливым…
И теперь вот она идет как потерянная и умирает от горя, думает чуть ли не о смерти… А он счастлив и доволен жизнью.
Нелли Всеволодовна вдруг как будто очнулась и поняла, что у нее устали руки… Невероятно устали… От букета, который она несла, совершенно позабыв о нем, уже бог знает сколько часов.
Прелестный букет… Оказывается, можно перешагнуть через человека, с которым прожита жизнь, оплевать его с ног до головы, растоптать его любовь. И при этом прислать букет цветов…
Она зло поискала глазами урну, чтобы выбросить эти розы. Избавиться от напоминания о своем унижении и разочаровании, о своей потерянной любви. Но урны рядом не было. В свете зажженных фонарей лепестки роз, уже чуть поникшие, отливали жемчужным светом. «Как они красивы, — подумала Нелли, — и ни в чем, ни в чем не виноваты… Это ужасно — выбрасывать такие цветы… Ведь они умрут, никому не принеся радости…»
Ясновская огляделась по сторонам… Вокруг шумели, обтекая маленький московский сквер, машины… На этом уютном островке сидели на скамейках старушки. Нелли выбрала ту, что сидела с краю в какой-то смешной шляпке, как будто из театрального реквизита пьесы Бернарда Шоу… Ее соседки о чем-то болтали, а она сидела, склонив голову набок, как маленькая заснувшая птичка, и о чем-то грустно думала, должно быть, что-то вспоминала…
Ясновская подошла к ней и протянула ей розы.
— Разрешите вам подарить.
Старая женщина изумленно подняла на нее глаза.
— Мне?! — Она, ничего не понимая, смотрела на Ясновскую.
И вдруг что-то ожило в ней при виде этих прекрасных тяжелых роз… Что-то блеснуло в погасших старых глазах… Она улыбнулась — почти победоносно, как в молодости, когда она была, наверное, одной из первых красавиц, и благосклонно кивнула:
— Благодарю… — Она приняла неожиданный букет как должное… И Нелли сразу поняла, что эта дама умела принимать цветы и дарили ей их когда-то нередко.
— Антонина Марковна! — окликнула ее одна из соседок по скамейке. — Лучше бы нам, бедным пенсионеркам, колбаски подарили, правда?! «Докторской»! Зачем такую уйму денег на баловство — на цветочки тратить…
— Вы не правы, — возразила старая дама, вдыхая аромат роз. — Женщина, которая поменяет розы на «докторскую» колбасу, — это так скучно…
«Вокруг столько людей, которым, наверное, гораздо хуже, чем мне… — подумала тогда Ясновская. — Но они стойкие… Они живут. Потому что жить — это значит быть сильной…»
В тот день Ясновская вернулась домой уже глубокой ночью. И с удивлением увидела, что в окнах горит свет…
Она открыла своим ключом дверь, подошла к приотворенной двери гостиной и увидела, что за столом сидит ее приятельница (не то чтобы самая близкая, но одна из многих) и не отрываясь смотрит на зажженную настольную лампу… Эта обычно деятельная, оживленная, вечно чем-то занятая женщина просто сидела и немигающим взглядом смотрела на прикрытый зеленым стеклянным абажуром огонь лампы… И лицо ее было невероятно жестоким.
— Вы?! — удивленно спросила Нелли. — Как вы сюда попали?
— Меня впустила домработница и, закончив дела, ушла.
— Что же вы здесь делаете в такое время?
— Жду… Жду вас. Я узнала, что вас бросил муж. И мне не хотелось, чтобы вы оставались сегодня одна.
— Не стоит меня утешать…
