Мне ничего не оставалось, как только наблюдать и ждать прихода Кинга. Кто-то сказал, что его машина в гараже. И в самом деле, все машины стояли на месте. Кто-то поднял слуг, И теперь они ходили по дому с широко открытыми от страха глазами, время от времени перешептываясь. Мод отдавала бесчисленное множество приказаний, словно понимая, что всем будет лучше, если они займутся делом. Но обо мне она забыла — я была посторонней.
Офицер полиции капитан Осборн был вежливым, деликатным смуглым человеком с чуть официальной манерой говорить. В сопровождении врача и служащих «Скорой помощи» он прошел в сад.
Через некоторое время они принесли Кэтрин в дом и положили на кушетку на террасе. Когда врач закончил осмотр, тело накрыли простыней, оставив рядом с ним рыдающую Норин. Все остальные прошли в дом.
Доктор сообщил Мод и офицеру полиции, что миссис Дру, должно быть, перегнулась через перила и скатилась в водоем. Она расшибла лицо и затылок, вероятно ударившись о выступы скалы. У нее проломлен череп — это ее и убило. Точнее все можно будет сказать только после вскрытия.
Дав указания относительно транспортировки тела, капитан Осборн приступил к вежливым, но довольно настырным вопросам, пытаясь восстановить картину происшедшего. Меня допрашивали первой — ведь это я подняла тревогу — и спросили, почему я отправилась на поляну в столь поздний час, да еще в дождь.
Я могла лишь сослаться на глупый каприз женщины, которая была так возбуждена после приема, что не могла заснуть. Я сказала, что никогда не испытывала неприязни к дождям — что было правдой — и хотела посмотреть, как выглядит тропический остров после ливня. Мне удалось не упомянуть имен Лейлы и Кинга, а это сейчас было важнее всего. Капитан Осборн, вежливо приняв мой; объяснения, перешел к более важному вопросу, а именно местонахождению Кинга.
В: этот момент в дом вошел сам Кинг. Он с неподдельным удивлением увидел ярко освещенную комнату и собравшихся в ней людей. Наблюдая за ним, я заметила, что известие о смерти Кэтрин ошеломило его. Похоже, он как и Эдит, не поверил своим ушам, и в этом для меня было что-то непонятное.
Не было ни слова сказано о разъяренных голосах и ссоре между Кингом и Кэтрин. Даже если остальные обитатели дома, кроме Лейлы, слышали, что произошло, или хотя бы догадывались об этом, тем не менее молчали. Мод, Алекс и даже Эдит, хотя она предпочитала больше помалкивать, чем говорить, склонялись к трактовке события как несчастному случаю. Я подозревала, что семья крепко сплотилась, чтобы в Случае необходимости защитить одного из своих членов.
Относительно Кинга мне было нечего сказать. Я предполагала, что он мог бы широкой походкой войти в дом, признаться в своей причастности к случившемуся и подробно объяснить, как все произошло. Ничего подобного он не сделал, и этого я не понимала. На Другой стороне комнаты одиноко стоял Алекс и пристально, подозрительно, в упор смотрел на Кинга. Этот взгляд мне не нравился, мне очень хотелось, чтобы Кинг его заметил. Однако его ошеломление не прошло, по-моему, он вообще мало что видел.
— Значит, мистер Дру, — спокойно и официально продолжал капитан Осборн, — после захода солнца вы обычно совершаете долгие вечерние прогулки по вершине горы? Так что нет ничего удивительного, что вас не было в доме, когда произошло это печальное событие?
— Вечером я обычно долго Гуляю, — подтвердил Кинг, Мод подошла к нему и обняла его за плечи:
— Это был несчастный случай, дорогой! Ужасный несчастный случай! Кэтрин очень любила бывать там по утрам. Ни для кого из нас не секрету что она и ночью ходила туда прогуляться. Ограда прогнила и сломалась под ее тяжестью. Это ужасно, я не знаю, как мы все это вынесем. На мы должны попытаться. Ты должен попытаться.
Ее речь звучала фальшиво, и я удивленна уставилась на нее. Уж Мод-то, с ее реалистическим складом ума, могла бы понять, что, когда пройдет шок от внезапной смерти, все в доме заживут без Кэтрин спокойно и благополучно. Все, кроме Лейлы. Я размышляла над ее словами, пока до меня не дошло, что если Кинг и хотел что-нибудь сказать, то старая леди надежно и уверенно остановила его. Ее поступок напомнил мне, как смотрели друг на друга на поляне Эдит и Алекс, Семейная солидарность явно играла для них не последнюю роль. Однако я не верила, что Кинг из тех, кто будет опираться на подобную защиту. Если Лейла правдиво рассказала мне о том, что она видела и слышала, у Кинга, похоже, не было причин для ошеломления и недоверия. И я решила, что поступлю правильно, помалкивая, ни во что не вмешиваясь.
Фактор времени, похоже, сбил капитанах толку. Кинг сказал, что не помнит, когда вышел из дому, а у меня были лишь смутные представления о том, когда я отправилась на мою бессонную прогулку. Точно так же никто не знал, когда Кэтрин вышла из дому и прошла в тропический сад. Ее красное платье промокло, но ведь несколько раз прошли ливни, и Кэтрин вполне могла попасть под один из них, когда в доме еще были гости. Одно не вызывало сомнений — она погибла совсем недавно, иначе дождь смыл бы пятна крови. Это и я могла бы подтвердить: ведь с момента, как Лейла увидела ссору родителей, и до момента, когда я прибежала на поляну, прошло всего несколько минут.
В течение всего разговора и допроса я сидела в кресле у двери, выходящей на террасу, безуспешно пытаясь разгадать загадку, которую задал мне своим поведением Кинг, и с некоторой опаской задавая себе вопрос, почему Лейла спокойно отсиживается наверху.
В таком состоянии и застала меня Норин. Она внезапно появилась в дверях и бросила испуганный взгляд на группу людей, собравшуюся вокруг капитана. Увидев меня, она поспешно заговорила:
— Мисси, мисси, идите ко мне!
Я уже понимала, что ее туземное «ко мне» следует понимать как «со мной». Ее тревожный тон заставил меня быстро подняться с кресла.
Когда я выбежала из комнаты, она испуганно показала мне в сторону кушетки.
Возле кушетки, на которой лежала Кэтрин, стояла Лейла в халате из шотландки поверх ночной рубашки. Очевидно, она спустилась по задней лестнице. Она сдернула простыню, которой была накрыта ее мать, и пристально смотрела на стройную фигуру в огненно-красном платье, мокрые распущенные волосы и израненное лицо. Я рассеянно заметила, что на груди у Кэтрин нет позолоченной колумбеллы на цепочке, а на руке, именно в том месте, за которое вечером ее схватил Кинг, чтобы оттащить от меня, отчетливо виднеется синяк. Синяк, ставший предвестником такой беды? Теми же самыми руками? Я пребывала в горестном раздумье.
Но сейчас мое внимание было приковано к девочке. Лейла стояла оцепеневшая от шока, и ее боль казалась мне собственной болью. Я позвала ее, но, услышав меня, она тем не менее не оторвала взгляда от лица матери.
