Инна снова вошла в открытую дверь, едва не наступив на пухлую розовую руку с массивным кольцом. Милиционерша недовольно зашипела:
— Смотри, куда прешь.
— Извините, гражданка потерпевшая, — прошептала Инна, окончательно запутавшись, кто здесь кто.
— Еще слово, и потерпевшей будешь ты, — тихонько пообещала милиционерша и для пущей достоверности закатила глаза.
Когда «триллер для служебного пользования» наконец с третьего раза сняли на видео, Инна с облегчением вернулась в комнату.
И тут в дверь позвонили.
— Да, Владимир Ильич. Да, пока работаем. Да, все сделали, — послышался из коридора приглушенный доклад следователя.
«Как важно все время говорить начальству „да“, — подумала Инна, — глядишь, и раньше времени повышение получишь. Руководство терпеть не может, когда его огорчают и нервируют».
— Осмотр пропавших ценностей еще не проводили, — уточнил оперативник, — тут мы на вас очень надеемся, Владимир Ильич.
Инна обернулась и вздрогнула: в комнату вошел… Володя собственной персоной!
— А, Инна Павловна! — как будто совсем не удивился он встрече. — Давно не виделись!
— Вы знакомы? — удивился оперативник.
— Кто же не знает известную журналистку и писательницу Инну Морозову! — галантно отозвался лукавый Ильич.
— Я кому попало мемуары не заказываю, — подтвердила с достоинством Полина Андреевна.
— А откуда вы знаете, что я… ну… что я пишу? — поразилась Инна.
— Мне положено знать все, — скромно сказал ее новый знакомый. В этот раз он выглядел весьма сосредоточенным и хмурым.
— А вы кто? — спросила Инна напрямую и, как оказалось, проявила полное невежество. Группа, проводившая прежде осмотр места происшествия молча, тут же дружно прыснула. Мол, кто не знает капитана Ульянова, не знает на этом свете вообще никого.
— Аналитик из московской милиции, — скромно представился Володя. По тому, как многозначительно и иронично переглянулись его коллеги, Инна поняла: ее новый знакомый не просто скромничает, а вводит ее в заблуждение.
«Похоже, Джеймс Бонд здесь совсем не тот, кто себя за него выдает», — догадалась она.
Инна взглянула на Ильича попристальней и еще раз поразилась переменам, происшедшим с этим человеком за последние полчаса. Теперь перед ней стоял не нагловатый выпивоха из поезда «Москва — Санкт-Петербург», не простоватый бабник, искавший легких интрижек в командировке, а уверенный в себе профессионал, с головой включившийся в работу. Между прочим, ум и профессионализм Инна ценила в мужчинах превыше всего. Наравне с добротой и надежностью. И теперь этот служивый человек — высокий, поджарый, собранный — неожиданно показался ей даже красивым. Словно у Инны вдруг изменился угол зрения. Ну, как бывает у фотографов или кинооператоров, когда те снимают героев снизу вверх, чтобы они казались выше и значительнее. Или когда ведут фотосъемку при ярком солнечном свете после серого дождливого дня. Во всяком случае, Володя, и без того высокий, здорово вырос за последние минуты в ее глазах. Инне показалось, что он даже стал чем-то похож на знаменитого прыгуна с шестом Сергея Бубку, сконцентрировавшегося перед рекордным прыжком. Инна разволновалась, невольно поправила прическу и зачем-то цепочку на шее, а потом скосила глаза в зеркало. М-да, видок еще тот, как у встрепанной курицы! Не то что у Эльвиры Магомедовны. Та кого хочешь соблазнит… Впрочем, капитану было совершенно не до того, как выглядела свидетельница Морозова. Мгновенно забыв про Инну, «специалист из Москвы» приступил к делу.
Для начала Владимир Ильич осмотрел квартиру и продиктовал сотруднице, которая вела протокол, к какой эпохе относятся картины, развешанные по стенам, назвал предположительно их авторов, а также время создания бронзовых фигурок, расставленных по углам гостиной и на рояле.
— Странно, что из картин ничего не взяли, — удивился он, — только «Портрет графини». А ведь другие холсты из вашей коллекции тоже весьма ценные. Вернее, несравненно более ценные. Взять хотя бы вон того Филонова.
Ничего себе, «туповатый службист»! — оторопела Инна. Она-то со своим поверхностным журналистским образованием не потрудилась запомнить и малой части стилей и авторов, какими сейчас играючи оперировал этот «мент».
— Полина Андреевна, — обратился он к старушке, — а откуда у вас этот дивный Айвазовский?
— Никитушка когда-то подарил мне его на день ангела, — отозвалась старушка слабым голосом. — Сын знал, что я обожаю море.
— Должен вас огорчить, эта картина уже несколько лет числится украденной. Ее похитили из запасников одного из питерских музеев, как и большинство ваших раритетов.
— Гнусная ложь! Я буду жаловаться! — запротестовала Полина Андреевна. — Вам должно быть известно, что мой сын — известный питерский искусствовед. Его работы напечатаны в серьезных научных журналах, его монографии цитируют во всем мире. Он ценил свое честное имя. И теперь его хотят опорочить после смерти, а меня, его мать, лишить законной собственности. Креста на вас нет, господин милицейский!
— Не будем про крест. В Библии сказано: «Не укради», — спокойно отозвался Владимир Ильич. — А Никита Покровский, как нам стало известно, много лет торговал краденым. Да, еще он был телевизионным боссом, продававшим рекламное время в личных целях. А также предпринимателем, похитившим деньги телеканала и отсидевшим за это несколько лет в тюрьме, — жестко завершил свой спич Владимир Ильич.
У Полины Андреевны на глаза навернулись слезы.
— Никиту не только оклеветали при жизни, а затем убили, но и после смерти он никому не дает покоя. Это все происки завистников и конкурентов. Вы отняли у меня сына, так оставьте матери хотя бы его честное имя.
— Полина Андреевна, в ваших силах этому помочь. Позвольте сверить все единицы вашей коллекции с каталогом украденных произведений искусства.
— Вы не имеете права! Это частная собственность! — запротестовала старушка, меняясь на глазах. Слезы на бледноватых еще щеках мгновенно высохли, в голосе зазвучал металл, спина гордо выпрямилась, а стальные глаза заметали молнии.
«Так вот почему Никита Покровский стал медийным магнатом! — догадалась Инна. — Похоже, из-за матушки и ее неуемных амбиций. Ему приходилось всю жизнь доказывать матери, что он чего-то стоит, а та при помощи сына воплощала в реальность свои несбывшиеся мечты и заодно создавала ему мифическую родословную. А жены… Что ж, все жены Покровского, похоже, были в семье на вторых ролях. Даже внешне все те женщины, если судить по фотографиям, были похожи на Полину Андреевну. Похоже, у Покровского был классический эдипов комплекс!»
