Все в одночасье стало таким далеким и неважным. Наконец так тихо и так спокойно… Как будто ледяные волны тревоги в одночасье стихли и превратились в теплую гладь умиротворения. Его тело чувствовало только уют и мягкость.
– Что происходит? Где я?
– Я бы сказал, нигде. Понимаю, такой ответ тебя вряд ли устроит, но он наиболее близок к истине.
С. огляделся вокруг. Ничего не видно, кроме густой темноты.
– Я на какой-то глубине?
– Да, это очень подходящее слово. Ты в Глубинах…. И теперь тебе предстоит долгий путь.
С. равнодушно направился в темноту, каждой клеточкой тела чувствуя, как за ним по пятам идет Тень из прошлого. Когда он замедлялся, она подходила ближе; когда останавливался – она упиралась ему в спину, обнимая сзади. С. ощущал ее тепло – волнующее тепло из прошлого. И в такие моменты он чувствовал, как его сердце бьется всюду одновременно.
– Посмотрим, что из этого выйдет.
Он не знал сколько уже шел – день, месяц, год, десятки, сотни или тысячи лет. Время стерлось. Его больше не было.
С. огляделся и увидел свой район. Ночь без света. Панельные коробки. Серость. Грязь. Мусор.
Все дома были похожи друг на друга, и одну улицу не отличишь от другой. Странное чувство – как будто заблудился в самом себе. С. сразу понял, что вернулся в осень. В ту осень. В их осень.
С. услышал смех. Такой родной. Но уже чужой. С. ускорил шаг, чтобы не слышать его. Не помогает. Теперь к нему примешивается еще и голос. Такой родной. Но уже чужой.
Тень преследует его повсюду.
Он вбегает в какой-то дом.
Смех и голос барабанят в дверь. Иглами впиваются в мозг. Не отпускают. Не уходят.
Он видит кровать в конце коридора, в которой парень – лицо закрыто тенью – пишет что-то в зеленый дневник.
С. знал, что он пишет.
«Каждую ночь перед сном я закрываю глаза и представляю, как ты лежишь рядом, обняв меня. Ты целуешь меня и шепчешь: «Спокойной ночи». И каждую ночь я засыпаю, мечтая о том, что это когда-нибудь станет реальностью».
Глупо.
Наивно.
По-детски.
«Больше всего на свете я хочу обнять тебя и никогда – слышишь? – никогда не отпускать».
Ребенок.
Идиот.
С. перевел взгляд в сторону и увидел стул, на котором сидит тот же парень, накрыв голову руками в немом отчаянии. Сейчас за ним отчетливо был виден темный силуэт. С. ощутил его присутствие всем телом; ощутил его дыхание так, словно он стоял за его спиной – и дышал он непостижимым ужасом и безысходностью.
С. равнодушно смотрел на то, как темный силуэт нежно обнимает парня сзади.
Плевать.
На все плевать.
И в тот момент, когда С. приготовился к забвению, его обняла Тень…
…Ему 17 лет, и это очередное серое утро очередного серого дня. Бутерброд с сыром, вода с привкусом зеленого чая. Скучно и просто? Но ему все равно. Он уже давно не чувствует ни вкусов, ни запахов. Он ест лишь для того, чтобы тело могло двигаться. За долгие годы он привык к этому.
Он посмотрел на часы и понял, что уже полдень. Он не очень сильно удивился. Подобные зависания, когда думаешь ни о чем и обо всем сразу, стали для него обыденными. В последнее время такое случается слишком часто – задумываешься и полностью уходишь в себя, переставая воспринимать мир вокруг, как будто он проходит сквозь.
– Посмотри, ты спекся, твой окончен бой, – слышит С. из его головы тонким голосом.
И в тот момент он понимает, что эта голова когда-то принадлежала ему. С. стоял в стороне и наблюдал за ним.
– Кажется, отсюда все и началось, да?
Парень взял телефон.
«Хэй…»
С. закрыл лицо. Не надо.
Не вспоминай.
Забудь.
Брось.
Уничтожь.
«Привет!»
Нет…
Его снова обнимает Тень и…
…Он стоит в центре аудитории. Одногруппник громко читает стих к его дню рождения, активно жестикулируя. Все смеются и хлопают. Она стоит недалеко. Их взгляды встретились.
– …и желаю найти любовь, о которой ты так мечтаешь.
И в тот момент она даже не могла догадаться, что он вообще не слушал ее слов. Он лишь смотрел в эти прекрасные, полные доброты и симпатии глаза, и слушал мелодию ее голоса, от которой хотелось плакать в восторге счастья.
– А ты помнишь, что́ ты сделал с этими подарками?
С. посмотрел на голубой подарочный пакет с красным бантиком, который он держал в руках. Лишь на мгновение картина перед глазами моргнула, обратившись темной кухней, на плиточном полу которой валялись рваные листы и осколки. За окном прогремел гром; яркая голубая вспышка озарила комнату, после чего все вернулось обратно.
С. до крови закусил губу и опустил голову.
– Значит, помнишь.
Тень хватает его и…
…С. снова стоит на площади К-а. Площади, которая всякий раз убивает его воспоминаниями, когда он оказывается рядом с ней. С. переводит взгляд в сторону.
– Так, ребят, давайте я расскажу вам, что изменилось в этом районе. Раньше я ходил здесь в секцию…
И он начал с детской радостью показывать на здания и говорить какие тут раньше были магазины, аптеки и ломбарды. Он рассказывал о том, на каких автобусах добирался сюда и сколько раз шел пешком из-за долгого ожидания. Он говорил абсолютно бесполезные и местами глупые вещи, но делал это с таким веселым трепетом, что она смеялась и смотрела на него практически не отводя взгляд. И он прекрасно чувствовал это и потому говорил еще больше. Сердце готово было разорваться от восторга. Оно готово было разорваться лишь потому, что она была рядом. Его Мари. Да, в мыслях он уже называл ее своей.
– Саш, можно твою руку? – внезапно спросила она.
Она сжала его ледяную руку в своей теплой ладони. И в этот момент, длившийся всего пару секунд, его накрыло волной нежности. Казалось, что это чувство заполнило его с ног до головы и вот-вот выплеснется наружу слезами счастья; будто эта дикая энергия вот-вот подхватит его и он взлетит куда-то высоко-высоко, в закатное небо. Он забыл о голоде, о жажде, о том, что рядом идет их общий знакомый и о том, что в кармане вибрирует телефон. В эти секунды исчезло абсолютно все. Это чувство было как прохладный ветер, как свежая ночь, как что-то невероятное. Оно вновь окрашивало мир в теплые тона. И в этот момент он был счастлив больше, чем когда-либо еще. Именно тогда ему показалось, что все было не зря…
