Было что-то странное или нет?
Детали большей частью забылись. Хотя самое важное в памяти осело. Церемония в гринвичской протестантской церкви, которая длилась четверть часа. И многочасовое празднество затем.
Начиналось все с коктейлей и шведского стола — водка, черная икра и в изобилии прочие деликатесы, как положено на действительно роскошной свадьбе.
И все это плавно перетекло в ужин из пяти блюд с дегустацией сыров перед десертом.
Тут я привскочила на кровати — резко зазвонил телефон на тумбочке у тахты. Я схватила трубку. Это Джек решил пожелать мне спокойной ночи.
— Я пробовал дозвониться раньше, — сказал он, — но тебя не было дома. А ты вроде бы никуда выходить не собиралась.
В голосе не то чтобы упрек — скорее любопытство. И я, конечно же, обрушила на него все подробности своего вечернего приключения.
— Да, чудно все это, ты права, — сказал он, дослушав меня. — Но лучше не бери в голову. Случаются и еще более диковинные совпадения, чем эти две смерти.
— Неужели до такой степени неправдоподобное совпадение не противоречит теории вероятности? — спросила я. Как профессиональный психолог, Джек, возможно, разбирается в подобных вещах.
— Я не вижу большого противоречия. Обычное «случайное сгущение случайностей». И в рулетке одна цифра может выпасть несколько раз подряд, нисколько не нарушая теории вероятности. Так что ломать голову тут не над чем.
Он еще долго успокаивал меня на разные лады, а потом мы перешли к обсуждению планов на ближайший уик-энд. Словом, на время разговора я забыла свои тревоги. Однако стоило мне повесить трубку, как зашевелились прежние сомнения.
Совпадения совпадениями, но с какой стати Робин задала Эшли вопрос, не заметила ли та чего-нибудь странного во время свадьбы?
Память мне ничего не подсказывала.
Фантазия тоже хранила молчание, сколько я ее ни напрягала.
Какое событие в тот апрельский свадебный уикэнд, хотя бы чисто теоретически, могло привести в итоге к убийству двух женщин, которые только тогда и познакомились?
В конце концов я все-таки включила свет и доковыляла через холл к моему крохотному кабинету — бывшей гардеробной. Я долго рылась в ящиках письменного стола, прежде чем нашла свадебную фотографию, которую Пейтон прислала мне прошлым летом.
В центре — Пейтон и ее новоиспеченный муж Дэвид. Слева от Дэвида — его деловой партнер Трип, главный шафер, и прочие дружки жениха — с этими весьма немолодыми мужчинами я едва ли парой слов перекинулась за весь свадебный уик-энд. А справа от невесты — ее старшая подружка и еще пять подружек. Я среди этих пяти — светлая шатенка с короткими волосами, прическа в стиле Дорис Дей (много-много лака); все пять футов и шесть дюймов меня утопают в ярдах и ярдах желтой тафты.
Итак, вы теперь понимаете, отчего у меня такое нехорошее чувство в животе. Да-да, я, как и Эшли, была подружкой невесты на свадьбе Пейтон Кросс.
Я догадываюсь, какая мысль сейчас вертится в вашей голове. Если эта Бейли настолько дружна с Пейтон, что даже удостоилась чести быть подружкой невесты, то как же получилось, что они не виделись уже почти год — с самого дня свадьбы?
Объяснение простое. Вам, наверное, доводилось хоть раз слышать рассказ про невесту-монстра, которая в недели перед свадьбой и во время самой свадьбы так достала своих близких друзей и родственников, плотно задействованных в подготовке брачной церемонии, что те потом надолго отшатнулись от нее? Пейтон была именно такой невестой — сущий монстр. Она и в обычное-то время достаточно эгоистична и бестактна, а предсвадебный стресс только усилил ее отрицательные качества. В то время она казалась мне не просто зацикленной на себе, а законченной эгоманьячкой — или, говоря менее изысканно, настоящей сучкой.
Еще более или менее простительно то, что она всех нас, подружек невесты, одела в платья одного цвета и покроя — на мой вкус, ужасного цвета и дурацкого покроя. Согласно ее предписаниям, все детали нашего туалета должны были быть идентичны — начиная с сережек и заканчивая туфлями. Пейтон заставила нас даже чулки надеть одинаковые. Забыла только проверить, одинаковые ли на нас трусики!
Это еще ничего, это еще можно было стерпеть. Но она же на этом не остановилась!
Пейтон взяла под свой контроль и нашу внешность!
За два месяца до свадебной церемонии нам было запрещено загорать — невеста боялась выглядеть бледнее нас.
Нам было приказано не перекрашивать и не подрезать волосы без ее специального разрешения.
Каждый второй день она бомбардировала нас через Интернет письмами, в которых расписывались детали свадьбы и нашего грядущего поведения.
Время от времени ей приходило в голову что-нибудь новенькое — старое срочно отменялось, мы получали новые инструкции… до момента, когда Пейтон решала, что лучше вернуться к старому варианту… а впрочем, нет, через некоторое время возникал третий, или десятый, или двадцатый вариант.
А вечером накануне свадьбы произошел и вовсе гнусный инцидент.
Мы, подружки невесты, ехали на двух машинах с репетиции в церкви на репетицию праздничного вечера. И угодили в пробку. Словом, опоздали на двадцать пять минут. Даром что это была только репетиция, когда мы наконец добрались до места, Пейтон не стала спрашивать, что случилось, как мы себя чувствуем и все ли с нами в порядке, — она сразу же накинулась на нас с грубой бранью. И заставила переодеваться практически на глазах тех людей, которые изображали гостей на свадьбе. Дескать, нечего возмущаться — вы мне весь ритм репетиции ломаете!
Кстати сказать, меня немало удивил сам факт, что Пейтон пригласила меня быть подружкой на этой проклятущей свадьбе.
А впрочем, она меня, собственно, не приглашала — просто сообщила, что мне оказана эта высокая честь.
И попробуй откажись!
Ведь начала она с подходцем, еще позапрошлой осенью, с неожиданного телефонного звонка и невинного вопроса:
— Бейли, а что ты делаешь в будущем году в третий уик-энд апреля?
Я, разумеется, и попалась.
— Третий уик-энд будущего апреля? Да вроде бы ничего не запланировано. Я так далеко свою жизнь не расписываю.
Тут-то она меня и приперла к стене.
А чтобы я не вздумала трепыхаться, сладким голоском напомнила мне, что еще в годы нашей совместной учебы обещала обязательно пригласить меня на свою свадьбу — когда бы эта свадьба ни состоялась.
Мне крыть было нечем. Подобной трогательной клятвы я не помнила — но кто же поручится за свою память?
К самому концу свадебной свистопляски остальные подружки невесты решили все обиды на Пейтон забыть — так сказать, кто старое помянет, тому глаз вон.
