– Но здесь ходили слухи, что она порвала со своей семьей.
Кэсси кивнула:
– Она была старшей сестрой моей матери. Они поссорились много лет назад, когда я была еще ребенком.
Мне так никто и не сказал, чего они не поделили. Больше я никогда не видела тетю Алекс. В прошлом году, когда меня известили о том, что она оставила мне дом и несколько акров земли в Северной Каролине, для меня это было как гром среди ясного неба.
– И вы решили проехать три тысячи миль, чтобы поселиться здесь?
Она помедлила с ответом, потом пожала плечами:
– Я не уверена, что это навсегда. Я устала от большого города и решила провести какое-то время в таком тихом местечке, как Райанз-Блафф.
– Дом вашей тети стоит на отшибе.
– Да, но мне это нравится. Там так тихо. Ощущаешь покой.
– Но покоя больше нет.
– Покоя больше нет, – согласилась она. После минутной паузы Бен сказал:
– Назовите мне кого-нибудь, с кем я мог бы поговорить в Лос-Анджелесе. Скажите, как с ними связаться. Кого-то, с кем вы работали.
Она дала ему имя детектива Роберта Логана и его телефонный номер. Бен все записал.
– Это означает, что вы готовы мне поверить? – спросила Кэсси.
– Это означает... что вы пробудили мое любопытство. Это означает, что я готов выслушать вас без предубеждения. – Он покачал головой. – Я не собираюсь вам лгать, Кэсси. Вы утверждаете, что можете забраться в мозг убийцы и прочитать его мысли. Мне трудно в это поверить.
– Я понимаю. Большинству людей это чуждо.
Бен обвел в кружок имя и телефонный номер, записанные на листе блокнота.
– Ну а пока не могли бы вы сообщить мне что-нибудь еще об этом предполагаемом убийце?
Кэсси вновь заглянула прямо ему в глаза, и он опять ощутил странное воздействие ее взгляда.
– Могу вам сказать, что до сих пор ему не приходилось проливать кровь... во всяком случае, человеческую кровь.
– А-а-а... чью же кровь он проливал? – В душе Бена вновь зашевелились сомнения.
– У вас в округе не было случаев необъяснимой гибели или пропажи животных?
– Вы хотите сказать – в последнее время? Я ни о чем подобном не слыхал.
– Возможно, это было недавно, но скорее всего он занимался этим в детстве. Бен поморщился:
– Если так, значит, ему удалось остаться безнаказанным.
– Очень может быть. На такие вещи, как правило, смотрят сквозь пальцы, когда этим занимаются подростки. Взрослые начинают бить тревогу, только если истязание животных происходит слишком часто или отличается особой жестокостью. Мало кто понимает, что это одно из самых ранних проявлений тяги к убийству.
– Особенно характерной для серийных убийц-маньяков, – добавил Бен. – Наряду, если не ошибаюсь, с неестественно затянувшимся энурезом и страстью к поджигательству.
Кэсси кивнула:
– Вы учились на курсах ФБР для работников правоохранительных органов?
– Да, вскоре после того, как получил эту работу. А вы?
– Нет, – усмехнулась она, – я просто запоминала то, что приходилось слышать по ходу дела. Медицинские термины и объяснения. Мне это отчасти помогло в работе.
– С маньяками? Она опять кивнула.
– Извините меня, – сказал Бен. Ее глаза удивленно расширились, потом она опустила взгляд.
– Не стоит извиняться. Я отняла у вас слишком много времени. Еще раз спасибо вам, что согласились меня принять. И отнеслись ко мне без предрассудков.
Они оба встали, но слабый жест Кэсси удержал Бена по другую сторону стола. И все же он был не готов ее отпустить.
– Погодите. – Он пристально вгляделся в нее. – Ваше имя – это уменьшительное от Кассандры[1]?
Кэсси помедлила, потом кивнула.
– Она пыталась их предупредить, – заметил он тихо, – но ей никто не верил.
– Моя мать была экстрасенсом. Она знала, что я унаследую ее способности. Иногда мне кажется, что она нарочно дала мне такое имя, чтобы подготовить меня к жизни, полной недоверия и насмешек.
– Извините меня, – повторил Бен, – мне очень жаль.
– Не надо меня жалеть. У каждого свой крест.
Она пожала плечами и отвернулась, но замерла, когда он снова заговорил:
– Легендарная Кассандра знала, что она не в силах изменить ход событий. Она знала, что ей не поверят. Это ее и погубило. Я не хочу, чтобы это погубило вас, Кэсси.
Не глядя на него, она проговорила:
– Та Кассандра знала кое-что еще. Она знала свою судьбу. И не могла ее изменить.
– А вы?
– Знаю ли я свою судьбу? Да.
– Вы же говорили, что не умеете предсказывать будущее!
– Только свое собственное. Свою судьбу я знаю.
Ему стало не по себе.
– Вам хотелось бы этого избежать?
Кэсси подошла к выходу и опять остановилась, держась за ручку двери. Она оглянулась на него.
– Да. Но это невозможно. Я убежала за три тысячи миль, и оказалось, что этого недостаточно.
– Кэсси...
Но она уже исчезла: проскользнула в дверь и бесшумно затворила ее за собой.
Оставшись в одиночестве, Бен сел в свое кресло и рассеянно уставился на имя и номер, записанные в блокноте. Затем он нажал кнопку, вызывая секретаршу.
– Дженис, я прошу вас кое-что для меня выяснить, и как можно скорее. Это надо сделать вчера, как говорится. Но прежде всего... мне нужно переговорить с одним полицейским в Лос-Анджелесе.
* * *
Ходит она, как типичная шлюха.
Да еще в короткой юбке. Как задом вильнет, так все хозяйство наружу.
Мерзость.
Нет, вы только на нее посмотрите – флиртует с ним. Глазки строит, наглая дрянь. Космами трясет.
Шлюха.
Эй, слышишь, шлюха, я думал, ты не такая!
Обычная шлюха. Красная цена – десятка. Нет, даже меньше.
И того меньше.
* * *
Мэтт Данбар был отпрыском славного рода блюстителей закона, во главе которого стоял техасский рейнджер, наводивший порядок на просторах Дикого Запада еще в сороковых годах девятнадцатого века. Мэтт гордился своим наследием. Он гордился еще и тем, как отлично сидит на его складной фигуре свежевыглаженная форма. С упорством религиозного фанатика Мэтт шесть дней в неделю тренировался на спортивных снарядах в подвале своего дома, чтобы ни единой унции лишнего веса не нависло над ремнем его брюк.
Никто и никогда не посмеет сравнить его с типичным толстым и ленивым южным шерифом, собирательный образ которого стал излюбленной мишенью карикатуристов. Он даже постарался расстаться со своим тягучим акцентом, хотя ему пришлось признать, что результаты не оправдали затраченных трудов.
Одна из его любовниц как-то раз сказала ему, что своим южным говором он напоминает ей кота, лениво потягивающегося на солнышке.
