– Принесу много двойного кофе, – решила Деб.
– Хорошо. Яши, позови Фрэн и Мэнни, предупреди их, – приказал Джулз. – Скажи им зайти как можно быстрее.
– Джордж, что ты хочешь из «Старбакса»? – спросила Деб.
– Максу действительно нужно это увидеть, – упорствовал Джордж, обращаясь теперь непосредственно к Джулзу. – Немедленно.
Дерьмо. Джулз взял распечатку и проглядел ее, а Деб, склонившись, читала через его плечо. То был список имен – ужасная статистика гражданских лиц, погибших во взорвавшемся гамбургском кафе. Этот последний теракт произошел в Германии лишь вчера утром, и большинство репортажей СМИ сосредоточились на малочисленности жертв – взрыв автомобиля причинил бы гораздо больше разрушений.
Однако имена в списке наглядно демонстрировали, что несколько людей погибли.
– Мы этим не занимаемся, – напомнил Джулз Джорджу. – Это дело команды Фриска. Я знаю, что Макс хочет быть в курсе, но в этих подробностях нет никакой необходимости...
– О нет, есть, – прервал Джордж.
– Вот дерьмо, – выдохнула Деб, указывая в самый конец списка. Яши тоже наклонился поближе, чтобы взглянуть и...
Джулз проследил за ее пальцем и увидел два слова, которые остановили его сердце.
Джина.
И Виталиано.
Он дважды перепроверил список. Погибшие гражданские...
– О Боже, нет, – произнес он. Только не Джина Виталиано. Единственная женщина, покорившая тефлоновое сердце Макса Багата. Женщина, которой Макс не просто позволил уйти, но женщина, которую он отталкивал и отодвигал, пока она наконец его не покинула.
Что не означало, что он ее не любил; что он не любил ее до сих пор.
Господь милосердный.
– Кто-то должен ему сказать, – прошептала Деб. Джулз поднял взгляд и обнаружил, что все смотрят на него. Как будто он руководитель их группы или что-то вроде того.
Нечестно – его ведь еще не выдвинули.
– Да, я сделаю это, – сказал он, не узнавая собственный голос. – Джина была и моим другом тоже.
Иисусе – Джина была. Он очень не хотел этого говорить. Боже, как это могло случиться?
Безоблачность голубого неба за окном теперь казалась насмешкой. Джулз желал бы прыгнуть назад в сегодняшнее раннее утро, когда его радиоприемник с таймером взорвался песней. Только в этот раз он отключит его, перевернется и продолжит спать. Но на самом деле это лишь отложило бы неизбежное. Так или иначе, они все должны были каким-то образом справиться с этим сегодня.
Джулз прочистил свое ноющее горло.
– Яши, выясни, что Джина делала в Германии. Последнее, что я знаю – будто она была в Кении с...
Проклятье, как же там? Он напрягся.
– МОС – «Международная Осведомленность о СПИДе». Свяжись с ними – найди все, что сможешь. Джордж, поговори с Уолтером Фриском. Мы хотим узнать все, что ему известно о взрыве, и прямо сейчас.
Он повернулся к Деб.
– Принеси кофе, а потом помоги Джорджу. Иди.
Они разошлись.
Когда Макс увидит эту распечатку, у него будет множество вопросов, ни на один из которых у Джулза нет ответа.
По крайней мере, пока.
Джулз вытер глаза, подтянул галстук и с тяжелым сердцем под испорченной рубашкой, которая больше не имела никакого значения, начал долгий путь к кабинету Макса.
АРЛИНГТОН, ВИРДЖИНИЯ
12 ЯНВАРЯ 2004
СЕМНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД
Макс заставил себя расслабиться. Он запретил плечам напрягаться, кулакам сжиматься, и – это было труднее всего – удержал челюстные мускулы расслабленными и убедился, что не сотрет свои зубы.
Он сумел скрестить ноги и слегка приподнять одну бровь. Он знал, что в сочетании с полуулыбкой, которая приподняла уголки губ, выглядел дружелюбным и открытым для всех и любой беседы.
Он был переговорщиком ФБР – нет, он был отличным переговорщиком ФБР – больше лет, чем мог пересчитать на всех пальцах рук и одной ноги. Он использовал свою магию на вооруженных преступниках и отчаянных террористах – мужчинах и женщинах, которые слишком часто были готовы и хотели умереть.
Это должно было быть проще простого, это гражданское обсуждение между тремя рациональными, ясно соображающими взрослыми. Максом. Джиной. И Ритой Хеннимен, семейным консультантом, которого Джина нашла в «Желтых страницах».
Заголовок, без сомнения: «Худший Кошмар Макса».
Макс никогда в своей жизни не был так напуган. Джина наблюдала за ним с другого конца дивана. Сегодня она специально оделась как подросток в обтягивающую футболку, которая не доставала до пояса джинсов с низкой посадкой. Невозможно было смотреть на нее и не думать о сексе, о ее ногах, обвившихся вокруг него и посылающих его в открытый космос.
Макс прочистил горло, поерзав на месте – что заставило его приподнять левую руку выше, чем следовало, отчего он зашипел.
Иисусе, боль в плече когда-нибудь пройдет? Ему выстрелили в грудь. В его легком была кошмарная дыра, но то было лишь выходное отверстие той пули, что срикошетила и разбила ему ключицу, которая продолжала больше всего его беспокоить.
Пока Рита заканчивала читать бланки, которые они оба заполняли в комнате ожидания, Джина придвинулась ближе.
– Ты в порядке? – спросила она Макса.
– В порядке, – солгал тот.
Она на мгновение пристально взглянула на него, прежде чем снова заговорить.
– Одно из важных правил терапии то, что мы должны быть честны. Когда мы войдем в эту комнату, мы должны говорить только правду. Иначе все это просто чушь.
Когда он только сел, то зацепил свою трость за подлокотник дивана, и теперь она с грохотом упала на пол. Слава Богу. Он нагнулся, чтобы поднять ее. А когда распрямился.
Рита улыбалась им, готовая начать.
– Итак, – сказала консультант, – с чего мы начнем?
Джина все еще наблюдала за ним.
– Хороший вопрос. О чем ты хочешь поговорить, Макс?
– О баскетболе? – ответил он, и она рассмеялась, как он и ожидал.
– Полагаю, это моя ошибка, попросить тебя быть честным.
Она повернулась к Рите:
– Вот в чем дело. Согласно определению Макса, мы даже не должны здесь находиться, потому что мы не пара. Мы не вместе, мы – друзья. Только между нами что-то есть. История. Химия. Ах, да, и факт, что я люблю его, вероятно, тоже играет где-то какую- то роль. Хотя Макс скажет вам, что на самом деле я его не люблю, что после лет, лет и лет то, что я чувствую, все еще частично является «переносом». Как я говорила вам по телефону, я была на том самолете, который захватили, а Макс спас мою жизнь...
– Ты сама спасла свою жизнь, – прервал Макс.
– Очевидно, отчасти дело еще и в интерпретации, – сказала терапевту Джина. – Я знаю, что он спас мою жизнь. Он, без сомнения, может утверждать, что не делал этого. Дело в разнице в возрасте – с чем на самом деле у меня нет проблем...
