Просыпаюсь с ясным пониманием, где я и зачем. Срываюсь с дивана, бегу к нему в спальню. Создаётся впечатление, что он не пошевелился. Смотрю на часы, я проспала всего двадцать минут.
Кладу руку ему на лоб, меня обжигает. Ему не легче, совсем.
К горлу подступает паника. Почему я не вызвала скорую? Вызвать сейчас? Когда они приедут? Чем помогут? Сделают укол и уедут. Это я могу и сама, благо ампулу и шприц купила, уколы ставить умею, отец не жаловался.
Пытаюсь разбудить, но ничего не получается. Я уже боюсь, что он без сознания от температуры. Ладно, какая разница, спит человек или нет. Правда, спящему я никогда уколы не ставила. Но если этим я его разбужу, то я же так и хотела, а не проснётся – тем лучше.
Иду на кухню в поисках спиртного. В одном из шкафчиков нахожу целый арсенал. От дорогого коньяка, до… фу!.. кажется, самогона. Выбираю водку. Протираю руки, иду в спальню, пытаюсь перевернуть его на бок. С трудом, но получается. Приспускаю резинку спортивных брюк, делаю укол, ввожу лекарство. Он не пошевелился. Всё, остаётся только ждать и наблюдать.
Я ухожу в зал, но на диван не сажусь, боюсь, что усну. Меряю шагами комнату. Чтобы отвлечься от беспокойства, рассматриваю обстановку. Обычная деревенская комната, снова живо напоминает бабушкин дом. На стенах бумажные обои с цветочным рисунком, на потолке люстра с висюльками, старый диван-кровать, полированный стол под окном, покрытый скатертью, стенка – обязательный атрибут в каждой гостиной девяностых годов. На полу коричневый палас, на стене над диваном шерстяной ковёр. Несколько неестественно смотрится среди старой мебели огромная плазма. А так, обычная комната.
За стеной слышу стон. В один миг оказываюсь рядом. Он мечется по постели. Может, температура и спадает, но всё такой же горячий. Пытаюсь укрыть одеялом, он срывает его с себя, что-то невнятно бормочет и снова стонет.
Я холодею от ужаса: вдруг от укола ему становится хуже? Лихорадочно припоминаю, что ещё можно сделать при повышенном жаре. В голову приходит народное средство: вытирать тело уксусом с водкой. Лечу на кухню. Так, водку я нашла, где может быть уксус? Бутылка быстро находится в столе. Смешиваю воду, водку и уксус, хватаю чистое полотенце, и вот я снова в спальне.
Да, незадача! Он же в футболке. Сначала думаю, что снять её будет неразрешимой проблемой, но оказалось, с ней легко справиться. Его руки безвольно подчинились, когда я подняла их вверх, стаскивая одежду. Я вытираю его грудь, плечи, шею, лоб мокрым полотенцем. После победы над футболкой тело уже не кажется мне каменным и неподъёмным, легко переворачиваю его на живот.
– О, Бог ты мой! – вырывается у меня при виде спины. – Милый, кто же ты такой? Где же ты побывал?
Если бы мы жили в средневековье, я подумала бы, что его били розгами, плетьми, прутьями, или чем там ещё проводили экзекуции. Вся спина испещрена шрамами. Одни идут вдоль, другие поперёк, перекрещиваясь, рисуя страшный узор.
Осторожно провожу мокрым полотенцем по спине. Я понимаю, что шрамы старые и сейчас они так заметны, потому что кожа, как и весь он, воспалена. Но всё равно, кажется, что невольно причиню ему боль касаниями. Снова переворачиваю на спину, провожу по животу, укрываю одеялом.
Через двадцать минут повторяю процедуру, а потом ещё. Понимаю, что температура пошла на спад. С него градом катит пот. Уже мокрая подушка и простыня. Он постоянно срывает с себя одеяло. Вытираю влажным полотенцем и снова укутываю. Наконец он затихает.
Бреду на диван. Три часа ночи. Думаю, что имею право поспать хоть немного.
Я просыпаюсь от дикого неестественного крика. Сначала не могу ничего понять, сонно моргая, пытаюсь разглядеть, который час. Стрелки показывают четыре. Я поспала только час. Что за кошмар мне снился? О, нет, это не сон и не кошмар, по крайне мере не мой. Снова слышу крик, который меня разбудил. Он напоминает рык раненного зверя.
Бегу к нему. Он мечется по постели, издавая нечеловеческие звуки. Пытаюсь схватить его за руки. Да где уж мне! Где то расслабленное состояние, когда я могла снять с него футболку, перевернуть на живот? Его мышцы напряжены и напоминают камень. Он сметает мои руки, не замечая их. Кричит: «Нет, не надо!», стонет с каким-то рычанием. Ему снится кошмар.
Я пытаюсь разбудить его, хватаю за плечи, трясу. Он мечется, бьёт меня в плечо, я отлетаю к стене. Больно так, что слёзы наворачиваются. Но обижаться не на кого, он не осознаёт, что делает. Снова стон, снова крик. Я не могу слышать эту боль! Вновь кидаюсь к нему, с ногами забираюсь на кровать, сажусь на него верхом, наваливаюсь всем телом на плечи, чтобы он снова не смёл меня.
– Максим, проснись! Макс, ты меня слышишь, проснись!
Я наклоняюсь к нему очень близко, обхватываю лицо руками, трясу его. Он вертит головой, пытаясь сбросить мои руки. Наклоняюсь ещё ниже и касаюсь губами его губ. Он замирает. Слава Богу! Чувствую себя принцем, спасшим спящую красавицу. Пытаюсь подняться, но не тут-то было. Он обхватывает меня одной рукой за талию, другая за затылок буквально впечатывает мои губы в его.
Его губы уже не безвольные и мягкие. Он целует меня жадно и ненасытно. Не успеваю опомниться, как оказываюсь под ним. Он терзает мои губы, руки блуждают по телу. Мне очень хочется взглянуть, открыты ли его глаза, и понять: то, что он делает – это последствие его кошмарного сна или что-то другое. Наконец наши взгляды встречаются, но не могу разгадать, что означает затуманенное выражение в его глазах. Ладно, потом разберусь.
Отбрасываю все мысли и отдаюсь его страсти. В ней нет места нежности, настолько сильна потребность в слиянии и быстром удовлетворении. В мгновение оказываюсь без брюк и трусиков, моя трикотажная кофточка где-то выше груди, застёжка бюстгальтера, я так понимаю, сорвана. Но моё тело в восторге. Оно содрогается от волн удовольствия, подстраиваясь под его ритм, и с какой-то жадностью впитывает жёсткие, почти болезненные поцелуи и ласки.
Через несколько минут или секунд – во времени я точно потерялась – он замирает, прижимает меня, точнее, моё тело, к себе, укладывается набок и засыпает, не произнеся ни слова. Его нога поверх моих ног, рука поперёк талии. Я не могу пошевелиться под сковывающими объятьями, мне трудно дышать, очень неудобно и жарко. Хотя с удовлетворением отмечаю, что температура его тела приближена к нормальной.
Я знаю, что могу не церемониться, вряд ли его разбужу, но всё же осторожно выбираюсь из-под него. Его тело снова расслаблено. Надеюсь, теперь он спит выздоравливающим сном.
С трудом нахожу свою одежду, бреду в зал, укладываюсь на диван. Спать, и ни о чём не думать! – приказываю себе. И первый раз за сегодняшний вечер поступаю благоразумно: тотчас засыпаю.
