— Насчет доброго имени я с вами не соглашусь, — возразила миссис Милберн. — Вы разве позабыли, что эту девушку ожидает кое-что похуже разбитого сердца?
— О, я действительно забыла о констебле, — Эмма чувствовала себя растерянной, многочисленные заботы о доме и гостях и собственные переживания ослабили ее силы и разум, она уже не раз вынуждена была признать, что от оплошностей ее уберегает только привычка составлять списки необходимых дел и потом следовать им. — Миссис Ричмонд приказала мне позаботиться, чтобы он исполнял свой долг с комфортом и ни в чем не нуждался.
Миссис Милберн кивнула и предоставила экономке возможность заняться неотложными делами. Сама она хотела навестить мисс Данфорт и попытаться убедить ее говорить только правду. Женщина чувствовала себя виноватой, ведь это она обнаружила в злополучной книге серьги миссис Ричмонд и теперь хотела бы как-то облегчить участь девушки. Она собиралась также побеседовать с суперинтендантом и намекнуть, что кое-кто в Ричмонд-холле может настолько ненавидеть мисс Данфорт, что осмелился подстроить все так, будто именно гувернантка занималась кражами. Вот только захочет ли Лоуфорд слушать? Ему важно найти преступника и заслужить признательность общества — пока суперинтендант занимает свое место, леди и джентльмены могут спать спокойно. А виновна Энн или нет — кого это будет заботить? Кого беспокоит судьба какой-то гувернантки?
Возвращаясь на кухню, чтобы попросить миссис Прост накормить констебля, Эмма думала о том же самом. А еще о том, кого она видела в холле и в саду, закутанного в плащ? Она была уверена, что это Энн, спешившая на встречу с мистером Райенфордом, но, если ее роман окончился, не начавшись, выходит, тайком покидал дом кто-то другой.
— Слишком много тайн для одного Ричмонд-холла, для одного лета… — пробормотала миссис Верней, у которой было предостаточно и своих собственных секретов.
После полудня начался мелкий моросящий дождь — первый предвестник грядущей осени, — и гости проводили время сообразно своим склонностям. Мисс Линдси, Сильвия и Джорджина играли в лото у зажженного по случаю дурной погоды камина, миссис Квинстон, ее супруг, Милберны и Ричмонды уселись поодаль за шотландский вист. Ни у кого не было желания музицировать или хотя бы сплетничать. Казалось, теперь, когда вор изобличен и драгоценностям леди ничего не угрожает, стоило бы радоваться, но настроение у всех, за исключением младшей мисс Ричмонд, было отнюдь не радужное. Хозяева дома страдали из-за того, что поселили у себя преступницу, остальные гости чувствовали неловкость, неприятно осознавать свою причастность к скандалу. Как выразилась миссис Квинстон, «как будто ты испачкал руки в чем-то липком — даже когда отмоешь, все равно еще долго чувствуешь на коже эту гадость».
Вечером Эмма рано поднялась в спальню. Мистер Рэндалл, вернувшийся с прогулки, казалось, нарочно решил встречаться ей в каждом коридоре. Отчего-то он не стремился присоединиться к остальным и слонялся по дому без всякой цели: то заглядывал в библиотеку полистать книги, то прохаживался по галерее, рассматривая портреты давно усопших Ричмондов, то смотрел в окно на мокрый сад.
Что-то угнетало его, и миссис Верней оставалось лишь надеяться, что он не влюблен в Энн и не страдает из-за ее заточения. Впрочем, его благородной натуре претило то, как миссис Ричмонд обошлась с гувернанткой. Бедняжку заперли, не дав возможности оправдаться, и отправят в тюрьму за преступления, которых она, возможно, и не совершала. Миссис Милберн нашла в лице джентльмена поддержку своей идее о невиновности мисс Данфорт, но говорить об этом они могли только в отсутствие хозяйки. Милберны и мистер Рэндалл собирались позаботиться о том, чтобы участь гувернантки не оказалась слишком тяжелой, по крайней мере, до тех пор пока, она не признается, что и в самом деле является воровкой. Тогда ее заточение будет лишь справедливым наказанием.
Эмма укрылась в своей комнате — возможность застать мистера Рэндалла одного была для нее слишком большим искушением. Что, если она умоет лицо, снимет вдовий чепец — и он узнает ее? Осудит ли, рассердится или будет рад видеть ее в добром здравии? А если тогда, в чайном домике, он имел в виду совсем другую женщину, чувства к которой так и не смог до конца понять?
— Раньше я всегда сбегала от тяжелых для меня обстоятельств, — говорила себе миссис Верней, пока водила щеткой по волосам. — Когда отец захотел выдать меня замуж против воли — я сбежала из дому, не взяв почти ничего, кроме украшений бабушки. А когда другой жестокий бессердечный мужчина пытался заставить меня стать его содержанкой — опять сбежала, чтобы найти пристанище в Ричмонд-холле. Теперь избегаю Джона… Как же я слаба! Даже Сьюзен я не решилась открыться и в наказание за слабость получила от нее это горькое письмо…
Волосы начали блестеть и потрескивать, и Эмма закончила свое занятие. В постели она даже немного поплакала, потом взялась за чтение, чтобы отвлечься, но перед глазами все время возникало то лицо Энн, залитое слезами, то Джон, застывший напротив разъяренного мистера Ланга. Она, кажется, едва успела заснуть, когда кто-то отчаянно забарабанил в дверь.
— Что случилось? — экономка подошла к двери, не зажигая свечу. Ей стало страшно — в прошлый раз к ней стучались так же, когда миссис Ричмонд не нашла кольцо. Что же произошло сейчас?
— Спускайтесь вниз, скорее! — это была Люси. — У мисс Данфорт горячка, она бредит, миссис Ричмонд послала за вами, чтобы вы приготовили знаменитый отвар мисс Брискотт!
— Боже мой! — Эмма распахнула дверь, в коридоре со свечой в руках стояла полуодетая служанка, видимо, звонок хозяйки тоже поднял ее с постели. — Я только накину халат и немедленно спущусь! Бедняжка, она ведь может умереть! Как о ее болезни стало известно?
— Констебль услышал стоны, открыл дверь и заглянул в комнату. Он испугался, увидев ее в таком состоянии, и начал стучать во все двери подряд. Миссис Милберн разбудила миссис Ричмонд, а она послала меня за вами! — Люси, запыхавшись, рассказывала все это уже на ходу, шагая вслед за Эммой по лестнице.
— Надеюсь, я найду на кухне горячую воду, — пробормотала экономка, ее охватила дрожь при мысли, что Энн может не пережить второе потрясение, по силе подобное тому, что она перенесла, когда потеряла маленького воспитанника.
— Помощницы миссис Прост еще, наверное, отчищают кастрюли и не погасили плиту, — поддержала ее Люси. — Я пойду к хозяйке, узнаю, не надо ли приготовить ей тоже чего-нибудь успокаивающего.
Миссис Верней кивнула, она была рада отделаться от горничной, ее болтовня в последние дни раздражала, как никогда.
