— А, это? Вместо фитнеса и зарядки, — беззаботно махнул рукой доктор, — знаешь, работа на свежем воздухе — сплошное удовольствие. Помогает забыть о больных, о болезнях и прочих не очень приятных вещах, которые, как ты заметила, преследуют даже в воскресенье.
— Ну, теперь мне хочется верить, что в воскресенье у тебя бывают не только проблемы, — сказала Лина слегка обиженно.
И Петр, притянув ее к себе, нежно поцеловал куда-то в ухо.
На полянке под лиственницей царило праздничное оживление. Обитатели дома собрались на семейный обед, затеянный Людмилой Викентьевной в честь «всего хорошего», как загадочно объявила хозяйка дома. Валерия после очередного психологического тренинга под задорным названием «Пошли все на фиг» выглядела помолодевшей и просветленной. Загадочная улыбка витала на ее губах, и Викентий поглядывал на подругу с опаской. Недавно она объявила, что уезжает осенью на Гоа — медитировать. Марианна в модной сиреневой блузке с буфами на рукавах сверкала очками в сторону Михаила Соломоновича, безмолвно призывала его не забывать о борьбе с зарвавшимися властями. Михаил Соломонович посылал соратнице тайные знаки, весьма довольный новым имиджем оппозиционера.
Лина влетела на полянку с таким счастливым лицом, что дамы, заметив Петра, следовавшего на шаг позади нее, со значением переглянулись.
— А, вот и наш добрый волшебник с моей подругой-феей! — обрадовалась Люся и усадила вновь прибывшую пару на самое почетное место.
Лину распирали новости, она принялась с ходу рассказывать честной компании о разговоре с районным начальством.
— Ну-ка, с этого места, пожалуйста, поподробнее, — неожиданно оживилась Марианна Лаврентьевна, подсаживаясь поближе. Дослушав рассказ до конца, она просияла: — Теперь я знаю, кто доставит меня к хозяину управы — как Емелю во дворец! — объявила Марианна. — Короче, чинуша и бюрократ влип! Отныне не спрячется в комнате отдыха, не запретит секретарше соединять его со мной по телефону, не уйдет в другую дверь!
— Нет, это совершенно невозможно, — запротестовал Петр. — Хоть моя старая тачка и впрямь больше похожа на печку, чем на машину. Извините, Марианна Лаврентьевна, но нет и еще раз нет. Терпеть не могу манипулировать людьми. Я давал клятву Гиппократа!
— А он — клятву демократа! — не растерялась старушка.
— Я еще не вылечил человека, а уже использую его по полной программе, — не сдавался Петр. — Вам не кажется, что это некрасиво?
— Ничего, власть тоже использует нас по полной программе, — подал голос Михаил Соломонович и, довольный смелым каламбуром, горделиво взглянул на Марианну Лаврентьевну.
— Разговор окончен. — Петр растерянно посмотрел на хозяйку дома, ища у нее поддержки.
— В самом деле, чего привязались к человеку? — вступилась за гостя Люся. — Петр Павлович с утра на ногах, пусть хоть поест спокойно.
Олеся, обрадованная тем, что наконец настал ее выход, подскочила к Петру и от души налила ему дымящегося борща, а следом плюхнула в тарелку столовую ложку сметаны. Петр отхлебнул, крякнул от наслаждения, и тут резко зазвонил его мобильник.
— Да, Алексей Иванович, слушаю, Алексей Иванович, — заговорил Петр особым, «докторским» голосом.
— Он, — прошептала Марианна, сообразив, кто находится на другом конце провода. — Сам, голубчик, идет в руки!
— Ну конечно приеду, — пообещал Петр профессионально успокаивающим голосом. — А пока примите лекарство, которое я вам выписал, и сразу же ложитесь в постель.
Петр быстро дохлебал борщ и поднялся.
— Извините, друзья, но я должен ехать, — виновато сказал он. — Больные — народ капризный и мнительный, долго ждать не любят. Независимо от того, какую должность занимают.
— Я с вами, — объявила Марианна тоном, не терпящим возражений.
— Это невозможно, — запротестовал Петр. — Я обязан хранить профессиональную тайну.
— Ну, медсестра тоже умеет хранить тайны. У вас есть запасной белый халат?
— Допустим, есть. А когда глава управы узнает вас в лицо, что вы ему скажете? Марлевую повязку для маскировки наденете?
— Будем действовать по обстоятельствам. Зря волнуетесь! Ничего страшного не случится. Вы объясните главе, что я подрабатываю вашей помощницей по выходным, потому что живу на соседней даче. Мол, у нас с вами частная скорая помощь.
— А уколы вы хотя бы делать умеете? — недовольно проворчал Петр.
— Милый мой, я прожила долгую жизнь и умею все, — объявила дама насмешливо. — Вообще-то я больше забыла, чем вы знаете, молодой человек.
Петр понял, что от настырной старушки просто так не отвертеться, и обреченно пошел к машине. За ним семенила довольная Марианна Лаврентьевна.
— Мы скоро вернемся, — пообещал врач. — Я всерьез рассчитываю на горячее.
— Друзья мои! — неожиданно громко прозвучал ворчливый голос Викентия Модестовича. Патриарх почувствовал, что о нем забыли, и решил наконец обратить на себя внимание. — У меня созрел тост.
— Почему никто не снимает? — привычно вопросила Валерия.
— Ну ладно, отец, толкай речь. Мотор! — скомандовал Гарик и направил на отца глазок видеокамеры. Лицо Викентия Модестовича неожиданно стало серьезным.
— Грехи молодости рано или поздно настигают нас. Так выпьем же за то, чтобы мы исправляли свои ошибки вовремя!
Он сказал это тихо, обведя взглядом присутствующих, потом поднял бокал с вином и до дна осушил его.
— Отец, ты о чем? — не поняла Люся.
— О том, что оскорбленный ангел рано или поздно становится дьяволом, — тихо сказал Викентий Модестович.
— Вы… вы о чем? — уточнила Лина очень тихо.
— Так, об одной семейной истории.
Все недоуменно переглянулись. Никто ничего не понял.
— Серафима рассказала мне кое о чем перед отъездом, — сказал, глядя Лине прямо в глаза, Викентий Модестович. — Я был растерян и буквально раздавлен. Если бы я знал тем солнечным утром, когда она появилась в доме, чем все закончится, я бы немедленно отправил ее домой. Если бы я только мог предвидеть! А сейчас я не могу… Я не в силах проклинать собственную дочь.
— Дочь? — тихо ахнула Люся. Я не ослышалась? У меня есть сестра?
— Это вранье! — прошептал Стасик. — Ты, дед, просто ревнуешь меня к Симке! У тебя крыша съехала от любви к молодой девушке!
Он стоял за деревом и все слышал. Губы Стасика дрожали, а простодушное лицо покрылось красными пятнами.
— Я никогда не поверю в эту чушь, — закричал Стасик. — Вы все врете! Серафима младше меня на год! Она обманула вас! Она посмеялась над вами! Она никого не собиралась убивать. Она веселая и добрая девушка! Я… я люблю Серафиму!
