– Что сделать?! Скомпрометировать? Да ты знаешь, что они с ней сделали, мама? Ты хотя бы представляешь, что ты наделала? – заорал Володя так, что даже Жэка сморщился.
– А я не знала, – с вызовом ответила Эльза, задирая подбородок в сторону сына. – Я не знала, что так выйдет! Я просила Огурцова устроить ваш отдых в «Загородной Станице» таким образом, чтобы люди, которым я заплатила, сделали пару фотоснимков, на которых твоя напившаяся девушка с кем-нибудь целуется там… или обнимается и…
– Что ты наделала? Как ты могла? Что ты наделала? Ты подлая! Ты… Я… Я никогда не прощу тебе! Никогда! А-а-а-а! – заорал он так страшно, будто кто проворачивал в его сердце нож.
И тут же стремительно выбежал из комнаты, через минуту громко хлопнула входная дверь.
– Мама?! – Настя растерянно рассматривала мать, будто впервые видела сидевшую перед ней на диванчике женщину. – Это правда?! Это ты?!
– Да, я. Но я ничего такого… Никаких требований! Настя, поверь! – заторопилась объяснить Эльза. – Я просто… Я не виновата, я ни при чем! Они сами пошли дальше! Это их решение! Я…
Господи!
Настя, закусив губу, мотала головой. Отвратительные картины, где Виктор выставляет ее вон из дома без лишних объяснений, потом способствует изгнанию из клиники, не здоровается с ней при встрече, сменяли одна другую в ее сознании.
Как?! Как она сможет объяснить ему еще и это?! Отец получил пожизненный срок за торговлю оружием, наркотиками, убийство полицейских! Потом сбежал, был убит! Мать – святая, милая, бескорыстная женщина – оказалась замешана в грязной истории! Истории, из-за которой чуть не погибла девушка! И мало того, она не только была замешана, она явилась организатором!
Нет! Виктор ни за что ее не простит, не поймет, не захочет больше никогда знать ее! Если он обо всем узнает, он не простит…
Настя прошла к столу, села на стул, уронила голову на руки и разрыдалась.
– Настя, я клянусь тебе! – высоким фальцетом воскликнула Эльза, не смея подойти к дочери. – Я не знала ничего! Я не хотела, чтобы было именно так! Они сами пошли дальше! Это их инициатива, дочь!
– Зачем?! – произнесла сквозь слезы Настя. – Зачем ты это сделала, мама? Как же теперь жить?! Как?
– Очень просто жить. Очень замечательно. – Эльза принялась накручивать на запястье легкий сиреневый шарфик. – Мы ни при чем! Мы – это ты, я, Володя. Все, что я хотела, это оградить моего мальчика от этой алчной особы. Она…
– Это Маша-то алчная особа? – взорвался гневом Лавров и с силой ударил кулаком по кухонной двери. – Маша?! Она… Она самый чистый, самый добрый человек, которого я знал! Она чистая и… Сволочь! Ты – мерзкая сволочь! Такая же, как твой муж!
– Не смейте мне тыкать, молодой человек. – Неожиданно она нашла в себе силы подняться, встать привычно – с выпрямленной в струну спиной, надменным подбородком. – Я могу доказать, что моей вины в ее поступке нет! Все, что я хотела, это избавить моего мальчика от женщины, которая уже дважды до него побывала замужем. Дважды! Я не могла позволить случиться этому мезальянсу! Не могла! И, да, да, я приняла меры! Но в моих инструкциях не было ни слова о тех мерзостях, которые устроили исполнители! Ни слова! И тем более не было речи о каком-то там шантаже. Вы о чем вообще?! Эти люди… Они пошли дальше! Они переступили черту! И им за это отвечать. А я… Я всего лишь мать, озабоченная судьбой своего сына. И я могу доказать, что я непричастна к их самодеятельности.
– Каким образом? – поинтересовался Жэка. Он легонько похлопал по плечу Саню, призывая успокоиться.
– Все в моем телефоне, господин полицейский. Все там. Идемте…
Эльза пошла вперед, за ней Жэка, потом Лавров, замкнула шествие Настя, успев высморкаться в кухонную салфетку.
В гостиной, освещаемой дорогим настольным светильником под стеклянным абажуром, было очень уютно. Мягкий диван, пара кресел, мягкие стулья вокруг дубового овального стола. Роскошные портьеры пышными фалдами драпировали оконный проем.
– Вот, смотрите. – Эльза протянула Заломову телефон. – Читайте входящие и исходящие сообщения. Там все мои инструкции и все ответы на них.
Первое сообщение было очень кратким:
«Срочно нужна помощь».
Ответ:
«Всегда готов помочь!»
Потом:
«Необходимо скомпрометировать Астахову Марию, пожестче! Чтобы не смогла оправдаться перед моим сыном».
Ответ:
«Будет исполнено. Когда? Где? Как именно?»
Следующие несколько сообщений от Эльзы содержали в себе четкие инструкции, в которых – да, да – она просила устроить сцену любовного свидания Маши с объятиями и поцелуями. Все это снять на камеру, снимки подбросить сыну. О том, что Астахова станет оказывать сопротивление, просила не волноваться. Она будет подготовлена. Был оговорен гонорар, заплачено было более чем щедро.
И все! Больше никаких указаний. То ли их не было, то ли их удалили.
– Выясним, – подытожил Жэка, хмуро рассматривая нарядную женщину. – Даже если вы их и удалили, мы все легко восстановим. А сейчас я вас попрошу собраться и проехать с нами.
– Мама! – ахнула Настя, хватаясь за сердце. – Теперь ты?! Боже… Боже мой! Когда все это кончится?!
Когда преступный, порочный дух твоего отца покинет этот дом, хотел ответить ей Лавров. Но промолчал. Девушка заслуживала сочувствия. Она-то за что страдает? За то, что провидение выбрало ей таких родителей?
– Зачем?! – перепугалась до синевы Эльза и принялась вдруг кутать голые плечи в тонкую ткань шарфика, будто он мог предотвратить озноб, который ее начал сотрясать. – Куда меня?! В каталажку?
– Мы должны запротоколировать ваши показания. И… И выйти на вашего исполнителя.
– А чего на него выходить? Вот же он, вот! – тыкала она безукоризненным ноготком в телефон, который Жэка крепко держал в своих руках.
– Кто он? Вижу лишь фамилию – Говорков. Это мне ни о чем не говорит, – качнул Жэка головой. – Вы собирайтесь, собирайтесь, Эльза Эдуардовна.
– Хорошо, – кивнула она, поняв, что этот громоздкий полицейский непримирим, он не отступится, он все равно увезет ее в каталажку. – Я могу позвонить своему адвокату?
– На здоровье, – позволил Заломов.
Полистал другие сообщения. Не нашел ничего интересного. Кроме разве частых обоюдных объяснений в любви с каким-то Славиком.
– Позволите телефончик? – Эльза протянула руку.
– Нет. Это уже вещественное доказательство, – чуть не ударил ее по руке Лавров. – Звоните с городского.
Эльза смиренно отошла в угол, где на изящной подставке на гнутых чугунных ножках стоял стационарный телефон. Набрала номер, потом истерично зашепталась с кем-то, когда ей ответили. Они почти ничего не слышали. Жэка по-прежнему копался в телефоне Эльзы. Лавров уставил невидящий взгляд в богато задрапированное окно.
