«Интересно, какое наказание я получу, если отвешу этой нарядной дамочке оплеуху?» — подумала Гвен. Но она только кивнула в ответ и попыталась изобразить улыбку, означающую готовность к сотрудничеству. Гвен боялась, что Марлиз Джонстон — это ее последний шанс, как бы мал он ни был. Последний шанс, чтобы ее услышали, прежде чем грядущие перемены навсегда разрушат дело ее жизни.
— Я считаю, что любые изменения нужно внедрять мягко и постепенно, — сказала Хардинг. — Чтобы не вызвать бунт.
— Совершенно согласна с вами! Первая перемена будет незначительной. Начнем со дня посещений. Чтобы обеспечить нормальный рабочий режим в течение недели, следует отменить разрешение на свидания в среду. Кроме того, заключенные должны понимать, что право на свидания нужно заслужить, поэтому среда будет полноценным рабочим днем.
Гвен чуть не задохнулась.
— Но ведь эти посещения имеют огромное значение для морального состояния женщин! У многих из них родственники работают по выходным, особенно те, кто занят неквалифицированной работой. Вы не можете просто отменить…
Марлиз Джонстон снова улыбнулась.
— Мы можем, — перебила она Хардинг. — А вам придется начать изменения с себя. Жизнь не ограничивается территорией тюрьмы. Я прошу вас сделать сегодня на ужине объявление об отмене посещений в следующую среду. Пусть они переночуют с этой мыслью.
— Думаю, после того как они это услышат, они не заснут вообще. Нельзя ли начать не со следующей среды? Об этом следует предупредить заранее, дать им более длительный срок. Некоторые из посетителей планируют визиты в тюрьму за месяц или даже больше…
— Миссис Хардинг, нам необходимо двигаться вперед как можно быстрее, чтобы предприятие начало приносить доход уже во втором квартале, — объявила дамочка. — Это означает снижение расходов, сокращение персонала и более продуктивный труд.
— А как это улучшит жизнь и быт заключенных? Я не могу поверить…
— Если вы хотите добиться успеха, сотрудничая с «ДРУ Интернэшнл», вы должны научиться мыслить конструктивно.
Джонстон решительно собрала свои бумаги, закрыла роскошный чемоданчик и, прощаясь, покровительственно кивнула Гвен, которая с трудом заставила себя наклонить голову в ответ.
После ее ухода Хардинг могла думать только об одном: ей просто необходимо выпить. Больше всего на свете ей нужен сейчас глоток джина! Твен потянулась к заветному ящику, открыла его и посмотрела на ряд маленьких бутылочек. Она вытащила одну из них, отвернула крышку и выпила прямо из горлышка. Затем не торопясь закрыла и поставила на место.
Гвен сама придумала этот психологический трюк. Она привыкла к определенному ритуалу. Отказываясь от джина, ритуал можно было сохранить. Гвен слышала о людях, которые, пытаясь бросить курить, держали сигареты под рукой и даже брали в рот, делая вид, что курят. Секрет заключался в том, чтобы ни в коем случае не зажигать сигарету. Она придумала аналогичный трюк с джином: купила несколько маленьких бутылочек, наполнила их водой и поставила в тот — самый ящик стола, где всегда держала спиртное. Это давало ей необходимое утешение и моральную поддержку, в которой она так нуждалась.
Ну что ж, ее не уволили, но она еще могла уйти сама. Здесь начнется кошмар, самый настоящий ад. Когда женщины узнают об отмене одного из дней посещений, они взбунтуются. Несмотря на все разочарования, которые довольно часто бывают связаны с посетителями, эти посещения необходимы им, как воздух. Из всех предстоящих изменений режима это явится самым тяжелым. Заключенные и так слишком чувствительны к любым изменениям — они привыкают жить по распорядку. Страшно вспомнить, что было, когда яичницу заменили в меню блинами. Эти женщины хотят, чтобы все оставалось, как было. Перемен здесь не любят.
Но Гвен приходилось думать и о переменах в собственной жизни, которые могут наступить в связи с переходом тюрьмы под управление «ДРУ Интернэшнл». Если она сейчас уволится, это уменьшит ее пенсию, а может быть, она вообще ее потеряет. И где она найдет себе другую работу? В таком возрасте не начинают с нуля. Она побледнела, представив, как работает зазывалой у дешевого ресторана. Без медицинской страховки, без пенсии, без надежды.
Гвен поднесла к губам чашку с давно остывшим кофе и вспомнила слова Христа: «Господи, пронеси мимо меня чашу сию». Именно это она сейчас чувствовала: как будто ее должны распять.
Все письма, посылаемые заключенным, вскрывались и прочитывались, и только адвокаты обладали привилегией сохранять тайну переписки. Поэтому, получив письмо от Говарда Макбейна, Дженнифер села на койку, лихорадочно вскрыла конверт и достала пачку бумаг. Прежде всего она прочла сопровождающее письмо:
«Дорогая мисс Спенсер!
Тщательное изучение вашего дела и решения суда показало, что для подачи апелляции нет достаточных оснований. После обсуждения ситуации с вашим защитником Томасом Бренстоном, выяснилось, что он придерживается того же мнения.
Мы могли бы подготовить апелляцию, используя некоторые второстепенные данные, однако это потребует много времени и больших расходов. Если вы все-таки примете решение продолжать дело, мы готовы представлять вас, но считаем своим долгом заранее уведомить о возможной неудаче. Кроме того, вам следует внести значительный предварительный взнос на текущие расходы.
Как вы можете видеть, я предоставляю вам подробный список затрат, а также мнения по вашему делу основных партнеров фирмы вместе с соответствующими выписками из судебных материалов».
Дженнифер в ужасе смотрела на письмо. Она попыталась сделать вдох, но воздух не проходил в легкие. Когда дыхание восстановилось, девушка перечитала письмо, чтобы убедиться, что не ошиблась в первый раз.
Конечно, она ошиблась! Но не в содержании проклятого письма. Она сделала ужасную ошибку, доверяя людям, недостойным доверия. Сначала Дональд и Том пообещали, что ее не признают виновной. Затем, когда ее вина была доказана, гарантировали, что ей дадут условное наказание. Когда ее приговорили к тюремному заключению, они уверяли, что добьются немедленной амнистии. После того как и это не оправдалось, Том объяснил, что они через несколько недель подадут апелляцию, и Макбейн обеспечит, чтобы все прошло гладко. А теперь Говард пишет, что «для подачи апелляции нет достаточных оснований»! Разве это не достаточное основание для уверенности, что в преступлении виновна не она, а Дональд Майклс?
Дженнифер перевернула страницу. По сравнению с тем, что она увидела, письмо Макбейна показалось ей милым щебетаньем. Сумма взноса на текущие расходы составляла 280 тысяч!
