Там кто-то был.
Бетти увидела смутные очертания человека. Он с кем-то боролся, держа свою жертву за шею. Бетти прижала ладонь ко рту. Человек, которого держали за шею, вдруг перестал сопротивляться и обмяк… словно труп.
Бетти повернулась и поспешила к воротам. Темнота вокруг сгущалась. За ее спиной вдруг раздался мужской голос:
– Остановитесь. Вы упадете, если будете так спешить. Позвольте мне подойти и помочь вам.
Бетти охватил ужас. Сжав трость, она двинулась через высокую траву. Бетти надела в поездку теплое пальто, потому что вечера были холодными, но сейчас она обливалась потом, сердце бешено стучало.
– Подождите, леди. Вам ничего не угрожает.
Ну, конечно. Бетти уже почти добралась до ворот, как вдруг перед распахнутыми створками из тумана соткалась темная фигура. Это был мужчина. Он с грохотом закрыл ворота.
– Помогите! – крикнула Бетти, но крик этот прозвучал не громче шелеста травы.
Она оглянулась в поисках другого выхода, но забор, казалось, уходил в бесконечность. Не успела она опомниться, как кто-то вырвал трость из ее рук и дернул за лодыжку так, что она повалилась на землю.
– Я ищу свой автобус, – пробормотала она, – я заблудилась. Вы не могли бы мне помочь?
Бетти видела только очертания массивной фигуры в каком-то длинном одеянии. Ручка ее трости врезалась ей в лицо, разбив очки. Несколько осколков попали в глаза. Боль была такой жгучей, что Бетти закричала.
– Стариков нельзя отпускать одних, они могут упасть и пораниться, – сказал мужчина и снова замахнулся.
Трость опустилась, ломая ей нос и выбивая зубы. Бетти закричала, но вместо крика раздалось только бульканье. Рот наполнился кровью. Притворись, что ты мертва. Бетти растянулась на траве, стараясь не двигаться и не стонать от боли, которая пульсировала в каждой клеточке ее тела.
– Чертова старая кошелка, – пробормотал мужчина, – придется тебя успокоить.
Глаза Бетти нестерпимо болели, но она заставила себя незаметно приоткрыть их. Полная луна заливала пустырь бледным светом. Из темноты донесся ужасающий вой. Бетти зажмурилась, потом снова приоткрыла глаза. Мужчина стоял рядом. Он занес трость, и она сжалась в ожидании очередного удара.
Но трость не опустилась. Мужчина замер, что-то отвлекло его внимание, и Бетти вдруг поняла, что именно. Гигантскими скачками, словно летя над туманом, к ним приближалось какое-то животное. Бетти слышала его шумное дыхание. Она заставила себя смотреть. Если это ее смерть, она хотела встретить ее с открытыми глазами.
Волк. Бетти не верила своим глазам. Огромный призрачный волк. Он перескочил через Бетти и бросился на мужчину, который, оправившись от шока, бросился бежать. Послышался отчаянный крик и вслед за ним треск рвущейся ткани.
Потом волк исчез, а мужчина, согнувшись, захромал прочь.
Бетти закрыла глаза.
Во всех окнах одноэтажной клиники горел свет. Небо окрасили первые рассветные лучи. Эйлин подошла к Эйнджелу, стоявшему возле грузовика, и он обнял ее за плечи.
– С Фрэнсис все будет хорошо, – сказал он, – Мэтт говорит, у нее сломано несколько костей и все тело в синяках, но она поправится.
– Ты не можешь этого знать, – сказала Эйлин, вся дрожа.
Сильно избитую Фрэнсис нашли на пустыре за торговым центром. Она все еще лежала бы там, если бы Линетт не показалось странным, что ее машина все еще стоит у салона, а самой Фрэнсис нигде не видно. Ее искали несколько часов.
Эйлин разбудил Мэтт, позвонив ей на мобильный телефон в пять утра.
– Мы должны найти Фрэнсис, – сказал он.
– Кажется, Мэтт хотел выяснить, не вместе ли мы, – предположила Эйлин.
– Может быть. А может, хотел узнать, где мы, – ответил Эйнджел.
Утро было морозным, на траве лежал иней, похрустывавший под ногами Эйлин и Эйнджела.
– Вполне рождественская погода, – заметил Эйнджел.
– А я и забыла, что сегодня Рождество. Надеюсь, завтра день будет лучше. Кстати, я же собиралась позвонить Аарону и Сонни.
– Я уже сделал это, пока ты одевалась. Судя по всему, у них там весело. У меня создалось впечатление, что, как ни хорошо они относятся к Чузе, они все же не хотели бы, чтобы он вернулся домой слишком скоро. Еще я связался с оперативником, который следит за домом. Он сказал, что ничего подозрительного не наблюдает, разве что Локум лежит на верхней ступеньке лестницы, прикрыв уши лапами. Надеюсь, они не дергали его за уши.
Эйлин и Эйнджел вошли в клинику. Эйлин вдруг остановилась.
– Лобелия здесь, – сказала она.
– А еще Линетт, Делия, Грейси и Она, – ответил Эйнджел. – Может, нам уйти, пока они нас не заметили, и поискать другой вход?
– Бедняжка, – сказала Делия, заметив Эйлин, и направилась к ним.
На ней было лимонно-желтое вязаное платье.
– Привет, Делия, – сказала Эйлин.
– Я тебя надолго не задержу, просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Ты нас всех так напугала. Мы уж решили, что тебя пристукнули. Так как ты себя чувствуешь?
– Голова еще побаливает, – ответила Эйлин.
Делия отошла на пару шагов и внимательно осмотрела ее лоб.
– Выглядит жутковато, но гораздо лучше, чем я ожидала.
– Доброе утро, Делия, – сказал Эйнджел. – Что вы все делаете здесь в такую рань?
Делия распрямила плечи.
– Привет, Эйнджел, – ответила она, не глядя на него. – Мы хотели провести рано утром, перед работой, небольшое совещание по поводу рождественского праздника для детей и обеда для бедных семей, но позвонила Линетт и попросила нас приехать сюда.
– Если я могу чем-то помочь с детским праздником, дай мне знать, – сказал Эйнджел.
Делия окинула его оценивающим взглядом.
– Ты можешь быть Санта-Клаусом. Пара подушек на животе, парик и борода – и из тебя выйдет отличный Санта. Спасибо, одной заботой меньше.
Не успел Эйнджел сказать хоть слово, Делия повернулась к Эйлин.
– Ты видела его, дорогая? – спросила она. – Я имею в виду того, кто пытался тебя убить?
– Нет, – ответила Эйлин, и ей захотелось уйти отсюда. – Ты видела Митча или Мэтта?
– Это Митч Гальперн наложил тебе швы?
– Да.
– Я так и подумала. Митч – прекрасный врач. Надеюсь, он не уедет от нас в большой город, прельстившись большими деньгами. Между прочим, мне всегда нравился Чуза. Он… интересный, настоящая личность. И у него есть свой собственный стиль. Но…
– Но что? – подозрительно мягко спросил Эйнджел.
– Лобелия сказала, что он в тюрьме, и это… ну, я хочу сказать, что это, наверное, к лучшему. Хотя и жаль его.
Лобелия, должно быть, услышала свое имя. Неудивительно, учитывая ее острый слух и то, что она напряженно прислушивалась к разговору. Эйлин улыбнулась ей и тут же отвернулась.
