— Я люблю тебя Давид и готова принять все, что ты захочешь со мной сделать.
— Даже это? — половые губы обжег удар плети. Раз другой. Я выгнулась, вскрикнула, но сказала:
— Да!
— А это, — низко зарычал он и мою шею обхватила знакомая ткань, сдавила, почти лишила дыхания.
— Да!
— А это? — анального отверстия коснулось что-то скользкое и металлическое. Я вся сжалась, напряглась, вспоминая агонию прошлого и все-таки расслабилась, и сказала:
— Да!
С Давидом мне бояться нечего, даже пробки, которая аккуратно вошла внутрь.
Я вскрикнула, когда установка, на которой я висела, подняла меня выше, от чего между ног стало ещё жарче от дыхания Давида.
— Ты так прекрасна в своей покорности, в желании быть смелой. Быть моей, — пронзил меня его вкрадчивый голос, так же как очередной удар между ног плетью. — Я так хочу тебя. Всегда так сильно тебя желаю.
Я поджала губы, чувствуя то же и сама, задыхаясь от желания ощутить на себе ласки его губ и языка. И даже новые удары плети, которые разносили мой терпкий запах, как брызги воды.
— Пожалуйста, — захныкала я, сама не понимая о чём прошу, только подрагивая всем телом.
Чувства на грани. Сердце как там-там. И вот нежность пронзила его, когда руки Давида собрали мне повисшие волосы в хвост и снимали повязку.
Я наконец, посмотрела в подёрнутые похотью глаза и увидела там столько желания и любви что прикрыла свои, чувствуя как переполняют чувства.
— Я могу сделать с тобой всё, что хочу, — напомнил он. Я увидела его сексуальную улыбку и посмотрела на руки, которые устремились к колом стоящему члену, коснулись его и любовно погладили — Ты же знаешь, я не причиню тебе вреда. Я люблю тебя и хочу любить тебя. Вот так.
— Можно его мне, — попросила я и протянула руки, желая снова ощутить в руках, во рту вожделенный предмет.
Давид не спешил, нагнулся и поцеловал призывно раскрытые губы, глубоко проникая языком, лаская нёбо.
— Тебе можно все, — сказал он, оторвавшись от губ.
С этим словами, он провёл пальцами по истекающим соками лепесткам. Проследил языком путь своих пальцев, от чего я задрожала и стала постанывать от миллиардов игл, что кололи нервные окончания влажного от испарины тела.
Руки Давида плотно легли на ягодицы, пока язык вытворял поистине волшебные вещи, то пробираясь внутрь, то вылизывая лепестки промежности, то щекоча и жаля клитор. Снова и снова, вызывая просто взрывы удовольствия внутри живота. Невыносимые. Совершенные по своей силе.
— О да, Давид. Прошу, только не останавливайся, — простонала я не своим голосом и тут же нашла перед лицом темную в приглушенном свете головку члена. Я жадно обхватила ее рукой ощущая словно в ладони бьется сердце Давида. Мое сердце. Трепетно провела рукой по всей длине, с восторгом ощущая пальцами тяжесть яичек. Давид дернулся, промычал, но не перестал активно елозить языком по клитору.
Но больше меня заботил член. Он был великолепен в полноте своей эрекции и чуть подрагивал от возбуждения. Я облизнула губы, уже пересохшие от нескончаемых стонов. Я знала, чего хочет Давид, но не спешила и только иногда облизывала головку.
— Возьми в рот.
Я тут же безропотно раскрыла губки и тугим кольцом обхватила головку члена, языком пройдясь по уздечке вверх вниз.
Давид зарычал, а я застонала ему в такт от вибрации, которая отдалась во всём теле, стремительно приближая меня к вершине удовольствия, на которую возносил Давид своим губами и языком.
Тем, как он держа рукой ткань на моей шее, натягивая ее точно так же, как вторая рука тянула за сосок.
Оргазм накрыл меня мгновенно, от чего всё тело свело судорогой удовольствия, и я бы закричала, но член был уже глубоко во рту, горячий и такой настойчивый.
Давид, уже мало заботясь о её комфорте, входил в рот на всю длину.
Я давилась, но продолжала вбирать в себя конец так глубоко, как он этого хотел. Только его желание сейчас имело значение, перед этим мерк даже мощный оргазм.
Ещё несколько резких болезненных движений. Ещё несколько вторжений его языка внутри, пока его рука сжимала сосок сильнее, а вторая стягивала тканью горло. Ещё несколько громких смачных стонов и звуков. И вот….
Я забилась во втором красочном оргазме, чувствуя, как член в узком горле превратился в раскаленную сталь, выплёскивая потоки густой жидкости мне в горло.
________________________________________________________________________
Глава 68
— Что с ними будет? — спросила я, пока руки Давида намыливают мое тело, а я любуюсь крепким торсом и большим покачивающимся от движения членом. — Они такие сумасшедшие.
— Если Макар, перестанет мается дурью, то они все преодолеют. Майя, — поднялся он с карточек и обхватил мое лицо пальцами. — Прям сейчас мне меньше всего хочется говорить о племяннице.
Я облизала губы, сглатывая потоки воды и улыбнулась, отобрав у него мочалку.
— А о чем тебе бы хотелось поговорить? — спрашиваю тихо, обхожу кругом, и начинаю намыливать это совершенное в своей мужественности тело, широкие плечи, мускулистые руки, твердый пресс и ниже. Там, где член всегда встречает меня с радостью.
— О том, что ты научилась мне доверять.
— Научилась, — киваю и обмываю упругие ягодицы и вдруг чувствую руку на своих.
— Докажи.
Его хриплый шепот смел подчистую все игривое настроение. Осталось только задыхаться от нехватки воздуха, потому что я знала, чего он хочет. Я и сама давно этого хотела, но боялась.
— Сейчас?
— Чем раньше мы это решим, тем лучше, — проговорил он и выглянул за дверь вернулся с зажатым кулаком.
В руке его была анальная пробка. Красивая. Из хирургической стали со сверкающим бриллиантом на конце.
— Какая красота, — невольно прошептала я, касаясь кончиками пальца этого совершенства. — Давид…
— Я не давлю. Ты должна сама.
О, Господи. Как стыдно. Как страшно, а главное как возбуждение режет нервы ножом
