— Короче, завтра еще одну достанешь. Но до шести вечера. Бо надо отдавать… а мы и так уже неделю от Штыря ныкаемся.
Он извлек из кармана грязной потертой курточки нечто похожее на зубочистку и небрежно закусил ее, развернувшись к малышу спиной. Затрещали сухие ветки и опавшая листва, он пару раз выругался, пробираясь сквозь одичавшие заросли, и вскоре пространство вокруг вновь наполнилось привычной лесной тишиной — с ее тоскливыми ветрами и легким постаныванием громадных черных стволов ясеней.
Мальчик шмыгнул носом, быстро смахнув слезы, и уже собирался соскочить с каменной площадки, как я подумал, что теперь самое время поболтать с ним по душам.
Выскочить из укрытия и схватить его за плечо было секундным делом. Малец пискляво вскрикнул, почти как девчонка, и рванулся прочь, едва не сбив меня с ног. Правда, наша погоня продолжалась недолго — то ли он слишком испугался и ноги его не слушались, то ли я действительно хорошо бегал, но уже через несколько метров я настиг добычу, на этот раз сжав его щуплые плечи настолько крепко, что он не мог и пошевелиться.
— А че вы… т-тут… д-делаете?!
— Нет, друг, че это вы тут делали, лучше расскажи мне! — Я кивнул на сумку. — Чья собственность?
Он часто заморгал, попытавшись спрятать ее за спину. Его заикание вмиг стало еще более ощутимым.
— Н-не з-знаю… Н-нашел!
Я удивленно вскинул брови и ухмыльнулся.
— Окей. Идем, отнесем ее в милицию. У меня как раз там друг работает. Может, ее кто-то ищет? Представляешь, как мы его обрадуем?
— Д-друг?.. В милиции?.. — Мальчик не рискнул посмотреть мне в глаза. — Н-не надо…
— Ты ведь Женя Метельский, если не ошибаюсь?
Он вздрогнул, но быстро кивнул.
— Отлично. Вот и свиделись.
* * *
Конечно, я не ожидал, что мой новый подопечный будет говорить со мной охотно и с радостью. Но, по крайней мере, он не стал упираться и согласился приходить ко мне на консультации. Пока большего и не требовалось — информация, добытая практически случайно, заставляла меня сильно сомневаться в его специфической болезненной страсти к воровству. А это значит, что в первую очередь наша задача состояла в том, чтобы избавиться от стимула, который заставляет его воровать.
Женя сидел напротив меня, нахмурившись, то и дело потирая сопливый нос. Его белесые ресницы нервно подрагивали, когда он переводил взгляд с одного предмета на другой. Потом он и вовсе усиленно «закрылся» от меня — скрестил щиколотки и обхватил себя руками. Пожалуй, в таком напряжении искренности не добьешься.
— Ты извини, что тебя вчера напугал, — наконец произнес я, слегка улыбнувшись. — В общем, Жень, дело такое: то, что ты… ммм… заимствуешь вещи у чужих людей, а иногда и у своих друзей, — это очень нехорошо.
Он обиженно надул губы и наморщил покатый лоб.
— Я не з-заимствую. Я н-нашел…
— Хорошо. Сделаем вид, что я ничего не понимаю. Но поверь, тут ты в безопасности. Выдавать секреты подопечных — не в моих правилах. И если тебе кто-то и может помочь без отцовского ремня или горестных причитаний, то только я.
Он еще раз громко шмыгнул носом, смешно скривившись, и молча покачал головой.
— Давай ты мне все расскажешь по порядку. Кто такой Штырь?
Серовато-голубые глаза Жени, и без того огромные, вдруг раскрылись еще шире:
— В-вы че, и про Штыря с-слышали?!
— Ну я же говорю, скрывать от меня что-то теперь глупо. Так что там за история?
— Н-ниче. Мы с Сявой п-просто чуть-чуть должны ему…
— «Чуть-чуть» — это сколько?
Метельский мужественно молчал, приняв гордый непобедимый вид приговоренного к расстрелу.
— А если я дам тебе столько, сколько ты ему должен, ты расскажешь мне все от начала и до конца? А?
Глаза мальчишки мгновенно вспыхнули, он заинтересованно уставился на меня, но через несколько секунд его взгляд заметно потускнел. Он тяжело вздохнул.
— Н-не, н-не надо. Спасибо, — последнее слово вдруг прозвучало так четко, что я даже вздрогнул.
Значит, совесть у нас еще присутствует, это обнадеживает…
— Итак?..
— Ну да, да! Это н-не моя с-сумка была! — Какой-то миг мне казалось, что он вот-вот заплачет, однако нет, Женя выглядел обиженным и злым, но упорно не сдавался, только покраснел до какого-то нереально пунцового цвета. — П-просто п-правда стремный тип.
— Ты украл сумку, думал в ней телефон, так? А телефона не оказалось. И твой приятель… — я взял со стола заранее приготовленное «досье», — Денис Страхов из 10-А требует украсть еще что-то. Почему же он сам не крадет?
— П-потому что у него не п-получается. Он т-только продает. Н-ну и… и в лоб же двинуть м-может… — мальчишка заерзал на стуле. — Это… отпустите меня, а?
Первый симптом клептомании: воруют не для перепродажи и не из мести. Только от непреодолимого болезненного возбуждения. Нет уж, Анна Павловна, ваш внук — обычный мелкий воришка. И этой редчайшей, на самом-то деле, болезни у него нет. Впрочем, все же стоит проверить мою версию более обстоятельно.
— Что ты чувствуешь, когда берешь чужое?
Женя пожал плечами.
— Т-та ниче т-такого… Т-только боюсь, чтоб не п-поймали.
— И тебе потом не бывает стыдно?
— Н-ну че… стыдно… — теперь багровыми стали не только его щеки и лоб, но и круглые оттопыренные уши. — Т-только все равно Штыря я б-больше боюсь.
Отлично. Он вовсе не болен.
Я немного отклонил голову назад, задумчиво разглядывая совсем поникшего мальчика.
— Женя… а вот тебе в последнее время не хотелось разве что-то купить? Например, плеер…
— Ноут. Н-ноут хочу, — он признался так молниеносно, что я даже удивился: наверное, постоянно держал эту свою цель в голове. Настойчивый парниша! Только путь реализации выбрал неверный.
— Хорошо. Закрой глаза.
В меня устремился недоверчивый, но заинтересованный взгляд. Пару раз моргнув, Женя все же повиновался.
— Представь его. Видишь?. Серебристый он или черный… какие у него кнопки… какого размера экран… Классный, небось? — Я ухмыльнулся, наблюдая, как, закусив нижнюю губу, племянник Анны Павловны старательно воображает обожаемый ноутбук.
— Черный… и винт на п-пятьсот гигов! — Его лицо смягчила светлая, мечтательная улыбка.
— Как здорово, что тебе его подарили, правда? Например, тетя твоя… Вот так, приходишь домой — а он стоит на столе…
— Не, н-на диване…
Я кивнул, забыв, что за своими грезами он меня сейчас не видит. Рожица Женьки приняла благоговейное выражение.
— Ага. А теперь — другое представь, — мой тон за секунду из дружеского стал ледяным. — Ты ушел в школу, возвращаешься — а нет твоего ноутбука. Нет мечты твоей. И половину вещей твоих ценных, любимых, тоже вынес кто-то! Как тебе ситуация?!
