– Должно быть, ему стало одиноко…
– Все совсем не так, – оборвала Бейли. – Лина и Джим составили свои завещания годы назад, еще когда Сет с Тамзин были детьми. Как большинство стабильных семейных пар, они отписали свои доли друг другу, чтобы оставшийся в живых родитель сам мог принять решение, каким образом обеспечивать детей. Когда Лина умерла, перед Джимом встала задача изменить завещание таким образом, чтобы его дети ни в чем не нуждались. Он смог сколотить солидное состояние, но Сет с Тамзин могли бы спустить деньги за пару лет, получи они их на руки.
– Да уж, сладкая парочка, – хмыкнул Камерон. – Золотые детки.
– Иначе не назовешь. – Бейли снова вспомнила о том, что Сет пытался ее убить, и поежилась. – Джим занимался созданием именных трастовых фондов, когда узнал, что смертельно болен. Он надеялся, что известие о его скорой смерти заставит Сета остепениться, возглавить семейное дело, но этого не произошло. И тогда Джим принял решение найти для детишек опекуна.
– Позволь угадать, кого он выбрал, – усмехнулся пилот.
– Да, прошу тебя.
Камерон задумчиво провел ладонью по животу Бейли.
– А ты крепкий орешек, детка. Поэтому он и выбрал тебя. Выходит, единственным способом на всю жизнь привязать тебя к трастовым фондам Сета и Тамзин был брак? Ты рада, что вытянула эту карту?
Бейли горько рассмеялась. Если бы она только знала, какое будущее ей уготовано, она ни за что не согласилась бы выйти за Джима замуж!
– Мне следовало тщательней взвесить все «за» и «против». Но теперь можно сколько угодно сожалеть о неразумном поступке. В тот момент мне показалось, что сделка несет выгоду обеим сторонам. Учти, Джим отлично разбирался в людях, он знал, кому какую косточку подкинуть. – Бейли помолчала. – И все же в некоторых вещах он так и остался наивным оптимистом. Он рассчитывал, что Сет возьмется за голову, когда будет вынужден жить на жалкие крохи. Джим думал, его сын захочет большего и будет вынужден пойти работать. А уж вакантное место в компании покойного отца для него нашлось бы.
– Да уж, Сет оправдал надежды Джима. Он действительно пожелал большего: больше выпивки, больше тусовок, больше девиц…
– Сет не знает о второй части нашего с Джимом соглашения. Если бы он начал вести себя как взрослый, устроился на работу, смог разобраться со счетами, я передала бы руководство фондами в его руки. Джим намеренно ничего не сказал сыну, он боялся, что Сет схитрит, обманет мое доверие, сделает вид, что образумился, но, получив деньги, начнет их безостановочно тратить направо и налево.
– Ладно, условия вашего договора я понял. Но зачем надо было вступать в брак? Как единственный владелец состояния, он мог назначить тебя опекуном и без этого. Чего он хотел добиться?
– Он хотел встряхнуть сына, ужалив его побольней. Ведь я младше Сета! Я годилась Джиму в дочери. Я должна была предстать в глазах несведущих людей хищницей, окрутившей больного старика. Я ведь даже въехала в его дом, принадлежавший когда-то Лине. По версии Джима, это должно было ранить Сета и подтолкнуть к работе над собой.
– Ладно, теперь ясно, зачем Джим на тебе женился.
– Неужели? А ты быстро схватываешь, – с сарказмом сказала Бейли.
– Да, я умный. Однако твой рассказ не дает ответа на другой вопрос.
– Какой?
– Зачем ты вышла замуж за Джима? Какова была твоя цель?
Бейли нахмурилась. Она думала, что уже ответила на этот вопрос. Повернувшись лицом к Камерону, она прищурила глаза.
– Я же объяснила. Дело вовсе не в любви, как ты поначалу подумал. Я вообще никогда не была влюблена. Брак с Джимом меня не пугал. Таковы были условия сделки.
– Но эта сделка была выгодна Джиму. А что она давала тебе? Ведь вступление в брак – серьезный шаг. Для этого следует тщательно все обдумать.
– Серьезный шаг? – Бейли устало вздохнула. – Видишь ли, я с самого начала рассматривала брак исключительно с точки зрения выгоды, потому что никогда никого не любила. Джим позаботился о том, чтобы я ни в чем не нуждалась. Он знал, что умрет, и предлагал обеспечить мне безбедное существование.
– Значит, он и тебе оставил наследство?
– Нет. – От этого допроса у Бейли медленно начинала болеть голова. – Он наделил меня кое-какими привилегиями. Например, я могу жить в его доме и пользоваться всем, что осталось после его смерти. И мне будет начисляться пожизненное жалованье, даже если я снова выйду замуж. Конечно, деньги я буду получать до тех пор, пока я занимаю пост в компании и работаю на ее процветание.
– Ясно. Не стану спрашивать, насколько велико это жалованье.
– Вот и не надо, поскольку это не твое дело, – резко сказала Бейли, вновь отворачиваясь.
Камерон притянул ее к себе и уткнулся подбородком в плечо.
– Поверь, мне действительно это не важно. Любопытно другое… правда ли, что ты никогда никого не любила?
Бейли замерла. Такого поворота она не ждала.
– А что? Ты кого-нибудь любил?
– Конечно. Причем несколько раз.
Это «несколько раз» здорово ей не понравилось. Насколько серьезными могли считаться чувства, если они случались неоднократно? Для Бейли слово «любовь» ассоциировалось со словами «семья», «дети», «домашние животные», но никак не с перебором подходящих партнеров для совместной жизни. Любовь – это раз и навсегда, разве нет?
– Несколько раз? – переспросила Бейли на всякий случай.
– Впервые я влюбился, когда мне было шесть лет. Объектом любви была учительница, мисс Саммс. – В голосе Камерона слышалась усмешка. – Она устроилась к нам сразу после колледжа, этакое юное создание с синими глазищами, да еще пахла фиалками. Я на всю жизнь запомнил этот запах. Мисс Саммс была обручена с каким-то парнем, который, по моему мнению, был совершенно ее недостоин. Я страшно ревновал и хотел набить ему морду.
– Надеюсь, тебе хватило мозгов не связываться с ним? – засмеялась Бейли. Она чувствовала странное облегчение. Разве можно считать серьезным чувством влюбленность шестилетки?
– Мне нравилось строить кровавые планы по уничтожению соперника. Но ни один из них я так и не воплотил в жизнь, так как не желал расстроить прекрасную возлюбленную.
Бейли расхохоталась, а Камерон ткнул ее в бок пальцем:
– Эй, не смейся над святым! Мисс Саммс много для меня значила. Если хочешь знать, я пронес ее светлый образ через годы. И кстати, всерьез планировал сделать ей предложение.
– Ладно, а что там со второй большой любовью?
– Я как раз перешел во второй класс. Разумеется, я сильно повзрослел и возмужал.
– Превратился в настоящего мужчину, я поняла.
– На этот раз я выбрал более подходящий по возрасту объект воздыханий. Ее звали Хитер, она училась в параллельном классе. В один прекрасный день она задрала юбку и показала мне трусы.
