Камерон усмехнулся:
– Не обращай внимания на мои придирки. Ты уже отлично меня одела. – Он поводил плечами под плотным дождевиком. – Из чего будем делать штаны?
– У меня есть четыре полотенца из микрофибры.
Он задумался, затем кивнул:
– А ты запасливая. Четыре полотенца на двухнедельное путешествие. Это чтобы не стирать?
– А ты зануда, – буркнула Бейли. – Я сделаю прорези по краю каждого полотенца, чтобы можно было пропустить ленту ткани и стянуть, словно поясом, на талии сразу два полотенца, по одному с каждого бока. К ним приладим еще два понизу. А между ног стянем проводом. Получатся такие примитивные портки.
– Рукастая ты наша. А еще врала, что шить не умеешь.
Бейли засмеялась:
– Вообще-то я действительно не шью, с детства ненавижу иголку с ниткой. Но ведь я смогла наложить швы на твою голову. Да и мокасины тебе скроила. Значит, штаны из полотенец мне тоже по зубам.
– С детства ненавидишь иголку с ниткой… – задумчиво повторил Камерон. – Ты не поверишь, но я мерзляк. Всегда ненавидел снег и холод. А теперь посмотри на меня! Даже не трясусь на морозе, хотя на мне какие-то странные одежды, а на ногах мокасины из обшивки кресел.
– Откуда же ты знаешь, как делаются снегоступы?
– Для этого не нужен опыт. Принцип прост – распределить вес по максимально обширной поверхности. Тогда тяжесть, которая приходится на каждый квадратный сантиметр снегоступа, станет меньше, и ноги не будут проваливаться.
Пока Бейли разбиралась с экипировкой пилота, тот, в свою очередь, мастерил примитивные снегоступы. Он связывал ветки и еловые лапы воедино уверенными движениями, словно делал это тысячи раз. Бейли исподтишка следила за его пальцами, и в этом подглядывании было что-то интимное. Ей нравилось то, как слаженно они с Камероном действуют. Словно всю жизнь готовились именно к такой странной ситуации и к такому сотрудничеству.
И если тело Бейли страдало от вынужденной борьбы за выживание, то ее сердце странным образом получало от происходящего удовольствие. Как будто жизнь внезапно обрела смысл и стала интересной. Простые цели: еда, вода, кров и тепло – только они имели значение здесь, вдали от цивилизации. И еще, пожалуй, близость другого человека, с которым можно разделить тяготы и на которого можно опереться.
Но это не означало, что Бейли не жаждала окончания жуткого приключения. Она мучительно хотела есть. Хотела вымыться и намазать лицо кремом. Ей хотелось с удобством сходить в туалет. Ей хотелось, черт побери, в супермаркет!
– Знаешь, я столького хочу, – со стоном протянула она. – Такое нестерпимое желание, аж челюсти сводит!
Камерон хмыкнул и поднял на нее глаза.
Бейли не сразу поняла, что он смотрит с иронией. И лишь заметив хитрые искорки в его глазах, поняла, как двусмысленно звучат ее слова. Ее лицо вспыхнуло, и она насупилась.
– Да я не о том, что ты подумал! Прекрати так пялиться! – Она вздохнула. – Я говорила о здоровенной коробке горячего поп-корна, тарелке с тушеными овощами, бараньих ребрышках, яичнице с беконом, хрустящих чесночных хлебцах и сыре с плесенью. О, этот сыр можно было бы класть в рот и посасывать, пока он не растворится… – Бейли снова нахмурилась. – И не надо искать подтекст в моих словах!
Камерон расхохотался.
– Мне больше всего понравились ребрышки. – Он сглотнул набежавшую слюну. – Я обожаю мясо, сыр с плесенью меня прельщает куда меньше. Сейчас бы еще отбивную котлету, курицу-гриль, а лучше три, и большой окорок! Я бы и с тобой поделился. Кусочек окорока тоже можно сунуть в рот и обсасывать, пока… в общем, как ты и сказала.
Бейли мигнула, услышав подобную пошлость, и несильно пнула Камерона ногой. Он усмехнулся и пересел поближе. Бейли раздраженно пихнула его плечом:
– Уйди, нахал! Мужлан! У тебя одни пошлости на уме!
– Каюсь, есть грешок, – весело согласился пилот. – Одни пошлости. Причем одна другой пошлее.
– Отсядь подальше, бесстыдник. Иди проверяй свои мокасины.
Камерон, продолжая смеяться, поднялся и пошел к самолету. Бейли осталась сидеть и смотреть ему вслед. Движения Камерона были неторопливыми, крадущимися и завораживали ее. Даже нелепое одеяние не портило впечатления. Пытаясь отвлечься, Бейли подкинула в костер еще веток. Пламя зашипело, поваливший дым скрыл фигуру пилота.
Он всячески пытался ее соблазнить, это было ясно как день. Бейли внезапно стало жарко. Камерон поставил себе цель затащить ее в постель… или куда можно затащить в таких условиях? Он стал иначе двигаться, разговаривать, смотреть. Он даже смеялся теперь иначе.
Или это все ей только казалось?
Куда могли завести подобные игры? Быть может, стоило уступить Камерону, согласиться на секс, пустить события на самотек? Чем быстрее это случится, тем раньше он оставит ее в покое, а значит, сердце останется нетронутым. Бейли привыкла владеть своими чувствами, поэтому давно заковала сердце в броню. Однако доверие и близость, установившиеся между ней и Камероном за последние два дня, грозили бедой.
Прежде Бейли не случалось влюбляться, и она гордилась этим. А теперь, впервые в жизни, она чувствовала нависшую угрозу. Даже сведя отношения с Камероном к обычному сексу, Бейли не могла бы быть уверена в том, что ее сердце не пострадает. До недавних событий она привыкла все в жизни планировать заранее, она знала, как поступит в той или иной ситуации, могла спрогнозировать, чем обернется любой ее поступок, поскольку, в сущности, все ее действия не относились к разделу эмоций.
Хуже всего то, что Камерон как-то слишком легко, словно походя, сумел заглянуть ей в душу. Он увидел и крепость, которой Бейли себя окружила, и то, что скрывается за стенами этой крепости. Был ли тому виной особый склад его ума или дело было лишь в нестандартных обстоятельствах, которые раскрыли для него сущность спутницы? Бейли этого не знала. Однако она относилась настороженно ко всем, кто слишком хорошо мог ее знать. Ведь чем лучше человека знаешь, тем больнее можешь надавить на чувствительную точку.
Бейли боялась, что еще через пару дней Камерон станет слишком ей дорог, чтобы думать о нем только как о возможном сексуальном партнере. До этого момента она никогда и никого не принимала близко к сердцу, исключая разве что родного брата.
Она сидела у костра, разгоняя дым ладонями. Желание увидеть за плотной завесой фигуру Камерона было нестерпимым. Оно сводило ее с ума, злило, заставляло презирать себя, но никуда не уходило.
Дым рассеялся, и Бейли увидела, что Камерон разглядывает остатки правого крыла. В странной одежде, с замотанной головой, он все равно казался ей мужественным и привлекательным. Пожалуй, в дождевике и штанах из полотенец он походил на пещерного человека в одеждах из шкур. Камерон какое-то время разглядывал обломки, наклонившись вперед, затем выпрямился. У него была отличная осанка, как у всякого военного, и Бейли залюбовалась пилотом, сидя у костра. Она даже тихо вздохнула.
