— Ты был неподражаем! — восторженно заявила Линн, обращаясь к Тревору.
— А как же я? — спросил Тед, изображая уязвленное самолюбие.
— Ты тоже. — Линн обвила руками шею мужа и наградила его звонким поцелуем.
— Я забыла, что нужно дышать, — со смехом призналась Кайла.
Она улыбнулась Тревору, омывая его золотистым теплом своего взгляда, прикрытым экраном густых ресниц. Она прижимала руки к груди, словно силясь сдержать рвущееся наружу ликование.
— Мне просто удалось сильно ударить по мячу, — честно признался он.
Они сделали несколько нерешительных шагов навстречу друг другу и замерли. Затем Кайла порывисто бросилась на шею мужу и, встав на цыпочки, прижалась губами к его губам, чествуя героя дня.
Тревор мгновенно обнял ее за талию. Утонченный вкус поцелуя жены, которого он не пробовал уже неделю, захлестнул его волной наслаждения, которая разорвалась, словно снаряд, внизу его живота. Лаская Кайлу языком, он полностью растворился в ощущениях. Забыв, что находится в людном месте и что сейчас белый день, Тревор обхватил ее руками за ягодицы и крепко прижал к своей затвердевшей плоти.
В этот момент кто-то — вероятнее всего, это был Тед, постучавший его бейсбольной перчаткой по спине, — вернул его к действительности. Подняв голову и посмотрев на Кайлу, он неуверенно рассмеялся.
Кайла смущенно взирала на мужа затуманенным взором. Грудь ее быстро вздымалась и опускалась. Губы покраснели, увлажнились и слегка припухли от прикосновения его усов. Она неуверенно коснулась своего рта тремя пальцами, словно обжегшись.
— Давайте вернемся к нашему месту? — предложил Тед. Они с Линн обнимали друг друга за талию одной рукой, а другой держали за руки своих детей. Аарон, сидящий у их ног, терроризировал личинку муравьиного льва. — Как насчет пива, Тревор?
— Да, с удовольствием.
Он осушил банку за два глотка, а затем отправился окунуться, чтобы смыть с себя пот и грязь после игры. После чего выпил еще пива.
Компания поужинала едой, оставшейся от обеда. Накатила приятная усталость. К тому времени, как все разместились в фургоне, Тревор был полностью расслаблен и навеселе. Движение на шоссе было очень плотным, и он радовался, что ответственность за доставку их всех домой лежит на Теде.
Все, в чем сейчас нуждался Тревор, — это место, куда он мог приклонить голову. Он обрел его на плече у Кайлы, грузно навалившись на нее всем телом и положив локоть поверх ее ног. Он лениво поглаживал ее кожу большим пальцем, наслаждаясь приятной мягкостью покрывающих ее волосков.
Однажды ему даже показалось, что он повернул голову и чмокнул жену в шею, но не смог бы сказать, действительно ли сделал это или лишь подумал, но так и не воплотил намерение в жизнь.
Когда фургон остановился перед их домом, Тревор изо всех сил старался не казаться подвыпившим — а у него появилось подозрение, что так оно и есть, — перед семьей Хаскелл. Совершенно трезвым голосом он поблагодарил их за чудесно проведенное время и пожелал спокойной ночи.
Только пытаясь занести корзинку для пикника по ступеням крыльца, Тревор осознал, что руки и ноги отказываются ему повиноваться. Сделав несколько запинающихся шагов и дважды за это время уронив корзинку, он пробормотал:
— Думаю, наши вещи никуда отсюда до завтра не убегут.
И бросил корзину на землю.
— Очень хорошо, — отозвалась Кайла, крепко сжимая губы, чтобы не рассмеяться. — Но дверь-то ты открыть можешь? — На руках она держала спящего Аарона, который с каждой минутой казался ей все более тяжелым.
— Конечно-конечно.
Тревор, однако, не спешил делать то, о чем сказал. Он просто стоял на крыльце, тупо глядя на Кайлу.
— Тревор, у тебя есть ключ, — подсказала она.
— Ох! Ну конечно, есть! — Он принялся беспорядочно шарить по карманам, пока, наконец, не выудил ключ. Поднеся его к самому носу, он провозгласил: — Да-да! Я же говорил, что он у меня есть!
Кайла подавила очередной смешок, но муж этого не заметил, полностью поглощенный дверью.
— Кто-то сменил нам замок! — заявил он таким тоном, каким Эдисон, должно быть, говорил про электрическую лампочку: «Она работает!»
— Вставляй ключ в замочную скважину бороздками вверх.
Тревор сделал так, как сказала Кайла. Когда дверь приглашающе распахнулась внутрь, он с изумлением посмотрел на жену и заявил:
— Ты великолепна! Знаешь об этом? Ты великолепна!
При этом восклицании она закатила глаза и, пройдя мимо Тревора, направилась прямо в комнату сына, где быстро уложила его в кроватку. Несколько минут спустя вернувшись в гостиную, она обнаружила мужа лежащим на диване. Одна рука и нога его свешивались на пол. Кайла проверила, заперта ли входная дверь, затем склонилась над Тревором.
Он спал. Она убрала у него со лба выбившуюся прядь волос, и он тут же проснулся.
— Кайла? Хмм?
— Ты очень милая.
— Спасибо.
— Такая милая и красивая.
— О да, я знаю.
Тревор не уловил язвительный тон ее голоса и даже не понял, что она подшучивает над ним. Что он знал наверняка, так это то, что проникающий в комнату лунный свет падал на лицо женщины, которую он любил, делая ее загадочной и привлекательной.
Он обхватил ее рукой за шею и привлек к себе для поцелуя. Кайла, не ожидавшая этого движения и проявленной мужем страстности, потеряла равновесие и упала на него сверху. Тревор завозился, чтобы исправить положение, и в результате они оба оказались на полу.
Некоторое время он не осознавал, что мягкая подушка, на которой покоится его голова, — это грудь Кайлы. До тех пор, пока, приподнявшись, он не посмотрел ей в лицо. Потом снял с нее и отбросил прочь рубашку, которую она надела, перед тем как ехать домой. Он стал ласкать губами кожу Кайлы.
— Ты пахнешь, как рассвет. — Он уткнулся носом в ложбинку между ее грудей. — А мне нравится запах рассвета!
Тревор слегка переместился, так, что его бедра оказались переплетенными с ее. Если в его сознании и отразилось, что Кайла лежит, безжизненно вытянув руки вдоль тела и повернув к нему ладони жестом капитуляции, он не подал вида. Он просто завел ей руки за голову, проведя указательным пальцем дорожку от ладони до подмышечной впадины.
— Если бы у рассвета был вкус, он напоминал бы твой вкус. — Он принялся целовать ее груди, захватывая их губами, словно покусывая. Полностью увлекшись этим занятием, он предпринял отчаянную попытку развязать завязки ее бикини.
Когда Кайла оказалась лежащей под ним с обнаженной грудью, он хрипло прошептал:
— Боже всемогущий, какая же ты красивая!
Он благоговейно прикасался к ее нежной коже, поглаживая ее и наслаждаясь каждым мгновением. Он не произносил ни слова, потому что пребывал в абсолютной уверенности, что все происходящее не более чем восхитительный сон. Один из многих снов о Кайле, хоть и кажущийся очень реальным.
