Это был Норм Мецгер.
— Вроде да. — Спокойно. Он урод и завистник, но в принципе безобидный. — А ты?
— Что это за вопрос про убийц, которые пишут в полицию?
— Это довольно часто встречается. Сам знаешь. Или должен знать. В конце концов, ты же у нас криминальный репортер.
— Но Марлоу чуть с лестницы не упала, когда ты про это спросила. Твой болтун сказал, что убийца звонил или писал в полицию?
— Я просто задала естественный вопрос, и все. — Никки убрала диктофон, ручку и бумагу в сумочку. — Слушай, мне пора бежать.
Его глаза в тени козырька шерстяной кепки сощурились.
— Ты что-то знаешь.
— Блин, Мецгер, ты поразишься, но я вообще много знаю. Очень мило с твоей стороны, что ты это наконец признал. — Она повернулась и зашагала к своей «субару». Она была почти уверена, что он пойдет следом, но шагов за спиной не услышала, а когда села в машину, то заметила, как Норм и Джим Левитт направляются к «импале» Норма. Ей не понравилось, что он обратил внимание на ее вопрос. На этот раз, к счастью, ее машинка завелась после первого же оборота ключа.
Вернувшись в офис, она закончила статью, отослала ее, посмотрела на часы и поняла, что опаздывает. В машине она взглянула в зеркало заднего вида, убедиться, что Мецгер или кто-то другой не едет за ней. Интервью с Пирсом Ридом должно быть конфиденциальным. Абсолютно конфиденциальным.
Рид посмотрел на часы. Она опаздывала уже на пять минут. Он подождет еще пятнадцать, и, если она не появится, настанет ее смертный час. Фигурально выражаясь.
Или его.
Сидя за рулем «кадиллака» на темной стоянке, он жалел о своем решении. То, что он придумал, может стоить ему значка. Но надо ведь что-то делать. Все, что угодно, чтобы узнать, кто же засунул Бобби в этот гроб.
Окна уже запотевали, но он все смотрел на «Барбекю у Джонни Би» — ресторан, который, судя по неоновой вывеске, предлагал «прославленное во всем мире южное барбекю». Реклама, конечно, слегка преувеличивала, но на стоянке было полным-полно пикапов, трейлеров, побитых фургонов и седанов. «Кадиллак» был тут как раз к месту. Рид смотрел, как покупатели входят и выходят, плечом открывают двойные двери здания эпохи пятидесятых с большими окнами-иллюминаторами, грязными белыми стенами, хлипкой крышей. Он уже заходил туда. Еда лежала в двух бумажных пакетах на пассажирском сиденье. Даже в темноте он видел жирные пятна на бумаге.
— Ну давай, давай, — пробормотал он и удивился, как сильно хочет поговорить с Никки Жилетт. Долгие годы он избегал и ее, и прочих, кто хоть как-то был связан с прессой. Она симпатичная, умная, сексуальная и самоуверенная. И еще она дочь судьи Рональда Жилетта. Достаточно причин, чтобы бегать от нее, как от чумы.
Сверкнули фары, и на переполненную стоянку въехала машина. Маленький серебристый автомобиль взвизгнул тормозами и остановился. Это «субару» Никки Жи-летт. Отлично. Ему не понравилось, что при мысли о ней он ощутил прилив адреналина, но убедил себя, будто дело в том, что он собирается совершить, подвергая себя риску вылететь с работы.
Он открыл дверцу «кадиллака» и шагнул навстречу ветру, который дул с Атлантики. Пахнуло солью, болотными травами и песчаными дюнами, которые окружали стоянку. Плащ хлестал его по ногам.
Никки припарковалась на гравии и открыла дверцу машины, не успел двигатель «субару» заглохнуть. Она явно спешила. Как всегда. Она замучила его еще в деле Монтгомери — все время становилась у него на пути и поперек горла. Что-то в этой пробивной маленькой женщине его чертовски беспокоило. Он не спал из-за нее куда больше ночей, чем мог признать. Нестерпимо было думать, как часто она являлась ему во сне. Иногда как назойливый репортер, иногда как сексуальная Лолита, соблазняя твердой грудью, тонкой талией, крепкими ногами и тугой вызывающей попкой. Эти сны беспокоили его больше всего: ведь он далеко не восхищался ею, не чувствовал к ней ни малейшей нежности, даже не хотел бы узнать ее поближе. Нет. Эту женщину нужно избегать. Точка.
И вот он здесь, ждет ее.
Он поднял воротник от ветра. Никки забрала с заднего сиденья сумку, закрыла машину и быстро пошла к ступенькам ресторана, прямо за его «кадиллаком».
— Никки, я здесь, — позвал он, и она резко остановилась. Черное пальто на талии туго стягивал пояс, волосы лезли в глаза, когда она взглядом обшаривала темноту.
Он направился к ней; под ногами захрустел гравий. Повернувшись, она резко выдохнула, рука потянулась к горлу:
— Ох, Рид! Вы перепугали меня до смерти!
— Да? — Он не смог сдержать довольной улыбки, тронувшей уголки рта. Хоть чем-то он ее пронял.
— Да. И тут нет ничего смешного.
— Вы правы. Послушайте, будет лучше, если нас не увидят вместе, так что давайте проедемся.
— Проедемся? Сейчас? — Она обвела взглядом стоянку.
— Да.
— Почему? Вы что, собрались поиграть в рыцаря плаща и кинжала? В чем дело?
Но все же она пошла за ним и, открывая дверцу, пробормотала, что все это смахивает на плохой фильм ужасов.
— Осторожно. На переднем сиденье ужин.
— Что? Ужин? Вот это? — Никки уставилась на жирные пакеты, пока он забирался за руль. — Да уж, Рид, вы умеете поражать девушек.
— Ну да, годы практики. — Он вывел машину со стоянки. — И не стоит, чтобы нас видели вместе.
Она немного успокоилась, когда он поехал на восток по И-80. Шины пели, темные облака обложили ночное небо.
Сверкнули и исчезли фары, и Рид принял меры, чтобы убедиться, что за ними никто не едет. Он не лгал. Если кто-то увидит его с Никки Жилетт, на работе будут серьезные проблемы.
— Извините, что я опоздала, — сказала она.
— Ну, у вас было еще минут десять, — сказал он, остановившись на красный цвет.
— И что потом? Вы бы уехали?
— Вроде того. — Зажегся зеленый, и он тронулся за несколькими машинами к острову.
— Замечательно, — хихикнула она. — Вас не было на пресс — конференции.
— Ну, вы меня там и не ждали. Она посмотрела на него, и он почувствовал этот взгляд, даже несмотря на то, что сам пристально смотрел вперед, включив «дворники», потому что стекло запотело.
— Вы же знаете, что я не работаю над этим делом.
— Да. Вы поэтому мне позвонили? — Да.
Он переехал через мост на остров Тайби и машинально повернул на Восточное побережье.
— И что, вы хотите дать мне материал для статьи? — Никки даже не позаботилась скрыть скептицизм.
— Не дать, а обменять.
— Да ну? Вы ведь всегда бегали от меня как от чумы. Он ехал на верхнем пределе скорости, чтобы не привлекать внимания.
— Так вы заметили?
— Чтобы не заметить, мне надо быть слепоглухонемой. Рид, вы вели себя так, будто я принадлежу к отбросам общества.
