День померк, небо заволокли тучи, подул сильный порывистый ветер. Они прошли сквозь ворота и вскарабкались по ступенькам на небольшое открытое пространство перед древним монастырем. Порывы ветра вздымали и пыль, и песок, и Доркас чувствовала, что ее жалит сквозь чулки.
«Вон там все, что осталось от Иалисоса», — сказал Джонни.
В углу можно было увидеть остатки нескольких фундаментов домов, которые составляли все, что сохранилось от города, который располагался здесь задолго до основания монастыря. Смотреть особо было не на что, но Доркас несколько минут постояла на краю раскопок, глядя вниз на остатки разрушенных камней.
«Ну что, что-нибудь придумала? — спросил Джонни. Солнце стоит как раз там, где надо», — добавил он, вглядываясь в небо. Прямо вниз сквозь тучи прорывалось несколько солнечных лучей.
Доркас почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок. Разрушенные камни Иалисоса казались городом мертвых. Здесь не было и следа мечтательного покоя Камироса. Теней не было. Все было серым и безжизненным — кроме ветра.
Она с облегчением обернулась к массивным средневековым монастырским постройкам. Здесь все еще присутствовала жизнь. На конце одного из зданий возвышалась большая круглая колокольня с глубоким арочным дверным проемом у основания. Снаружи ее опоясывала каменная лестница. Во дворике находился старый колодец, очень глубокий и пустой. В нем отозвалось эхо, когда Джонни бросил туда камень. Повсюду вокруг росли кипарисы, их высокие головы гнулись по ветру. Тут не было ни души, и они повернули в сторону низких, покрытых красной черепицей зданий, по сводчатым переходам которых, с тех пор как боги покинули это место, столетиями ходили монахи.
Это старое, хорошо ухоженное место выглядело неподходящим для их поисков. Внутри, наверное, находились смотрители, хотя их и не было видно. Они обошли вереницу зданий и обнаружили широкое поле, заросшее множеством маргариток и ярко-красных диких маков. Рядом над лежащей далеко внизу равниной нависали скалистые утесы. Тут не было места для гробницы.
«Как может человек, получивший эту записку, догадаться, где зарыта мраморная голова? — в отчаянии произнесла Доркас. — Даны все ключи, кроме одного, самого важного — где».
«Может, мы что-то совершенно упускаем из виду? — сказал Джонни. — Давай пока не сдаваться».
Искать здесь казалось бессмысленным, и Доркас повернулась против ветра и пошла в сторону железных ворот, ее юбка прилипла к ногам, и ветер швырял песок прямо ей в лицо.
«Здесь должна быть площадка для обозрения, — сказала она. — Я думаю, мы должны полюбоваться видом, раз уж здесь оказались».
От ворот тянулась широкая прямая дорожка до места, где стоял маяк. Они прошли по кипарисовой аллее и обнаружили, что идут по крестному пути. Через равные интервалы стояли каменные колонны со вделанными в них бронзовыми табличками, каждая из которых изображала этап крестного пути — барельеф с изображением страстей и мук господних. С левой стороны, после того, как они прошли четырнадцатую колонну, гора обрывалась. С другой стороны, за стоящими на страже кипарисами, лежало открытое поле, усыпанное цветами и обрамленное сосновым лесом. Скалистая сторона тропы густо поросла чертополохом, цветущим пурпурными головками.
Пока они подходили к краю горы, тусклая земля клубилась пылью. Здесь тропа заканчивалась, и ступеньки вели наверх к круглой, обрамленной камнями площадке. Когда они взобрались на это возвышение, перед ними открылся потрясающий вид.
В центре открывающейся снизу равнины к игрушечным зданиям аэропорта тянулись прямые черточки посадочных полос. По земле горошком рассыпались оливковые деревья. За ними вглубь острова вереницей круглились холмы. Доркас, глядя чуть в сторону, могла проследить береговую линию вдоль серого, катящего свои волны моря аж до самого Родоса. Был хорошо виден мыс, как будто они смотрели на рельефную карту, и можно было различить даже турецкий берег.
Ради этого прекрасного вида они некоторое время боролись с ветром. Здесь не было этого слепящего, бьющего в лица песка, только чистый свежий ветер с моря.
«Я рада, что мы приехали, — сказала Доркас. — Даже если мы ничего не найдем. Я рада, что оказалась здесь. Это так далеко от Родоса и от…» Она не произнесла имя, которое подумала. Это было бессмысленно.
Джонни наблюдал за ней, и она постоянно ощущала его заботу. Когда тучи отнесло от солнца, и их тень упала почти прямо вниз на камни, она простерла вперед руки.
«Вот и настало время бояться. Сейчас они должны появиться — полуденные дьяволы. Но как нам узнать, что они думают о нас, с нами они или против нас?»
«Имея подле себя изображение крестного пути, я думаю, мы в безопасности», — сказал Джонни.
Доркас повернулась к виду спиной и пересекла каменную площадку к месту, где спускались ступеньки. Узкий путь простирался от их подножья до Замка Принцессы. Она ухватила Джонни за руку, и он встал рядом с ней.
«Джонни, крестный путь. Конечно, конечно! Разве ты не понимаешь — это Виа Долороса».
Он тихо присвистнул и повторил слово из записки: «Долороса, долороса, долороса!»
«Да, там было три повтора. Теперь мы знаем, где могила».
Они поспешили обратно по дороге к третьей колонне. Солнце еще ярко светило над головой, и колонна с барельефом отбрасывала лишь малюсенькую тень у подножья. За колонной, под растущей рядом изгородью из кипарисов земля была пористой и усыпанной иголками. Джонни встал на колени и пощупал иголки пальцами.
«Нам нужно что-то, чтобы копать!» — крикнула Доркас. Это то самое место, это оно!»
Рыжая шевелюра Джонни сияла на солнце, самодовольно улыбнувшись, он полез в карман пиджака и вытащил садовую лопату с рукояткой, выкрашенной ярко-зеленой краской.
«Ты должна мне доверять, — сказал он. — Я настолько уверовал в твои рассуждения, что сделал необходимые приготовления. Хочешь сделать первый копок?» Она опустилась рядом с ним, от возбуждения ей стало жарко, она перестала замечать свистящий в кипарисах ветер. Пористая рыхлая земля легко поддавалась совку, когда она ее соскребала. Под верхним слоем дерна земля была более плотной. Но она тоже поддавалась без особого сопротивления. Она успела снять лишь несколько дюймов, как стальной край ударился о что-то твердое.
«Там на пути камень, — сказала Доркас. Камень или «мрамор»? Она не могла произнести это вслух.
Джонни взял у нее совок и начал систематически окапывать очертания чего-то зарытого. Пока он копал, Доркас стояла и оглядывалась по сторонам. В какой-то момент ей показалось, что она слышит звук. Но в лесу пели птицы, а маленькая полянка позади была тихой и пустынной. Вдоль дороги стеной стояли темные кипарисы, скрывая их из виду, и все вокруг было пустынно, спокойно, безопасно. Она снова встала на колени и увидала, как на фоне коричневой почвы показался кремовый каменный эллипс.
