что-то вроде аперитива, призванного разжечь аппетит перед подачей главного блюда.
В таком наряде меня вряд ли узнает даже Брайан, но всё равно поджилки трясутся от волнения. По спине пробегает холодок при мысли о том, что где-то в толпе могут быть мои недоброжелатели. Ситуация вышла из-под контроля, и одному только Богу известно, чем закончится сегодняшний день.
Услышав характерный ритм вступления, поправляю маску, закрывающую пол лица, и встаю в удобную позицию, вцепляясь в холодные цепи. Массивные шторы, отделяющие нас от толпы, поднимаются, и я мгновенно слепну от десятков прожекторов. Заставляю взять себя в руки, ведь я, скорее, привлеку к себе ненужное внимание, если буду стоять, как столб. Даже сквозь громыхание басов слышны крики, топот и одобрительные присвистывания, что мгновенно задаёт нужную тональность настроению. Взволнованность вытесняется грохочущими звуками барабанов, сотрясающими опору под ногами, и вместо неё приходит расслабленность. В таком скоплении людей меня узнать просто невозможно.
Начинаю пылко двигаться в такт музыке, стараясь по максимуму раствориться в раскалённой атмосфере ночной жизни. Постепенно моё тело начинает оживать. В какой-то момент руки отпускают цепи и подхватывают движения ног. Физическая нагрузка и секс — самые идеальные способы сбросить напряжение. Второго у меня нет и в ближайшем будущем не предвидится, поэтому решаю оторваться по полной. Мышцы ещё побаливают после дневной тренировки, но прямо сейчас физическая боль даже приносит удовлетворение: она хотя бы на время заглушает душевную. Отчего-то начинаю представлять, что сейчас на меня смотрит и Брайан, поэтому всё, что я продолжаю вытворять дальше, предназначено только для единственного зрителя.
Наклоняюсь вперёд, выпячивая ягодицы, и оглаживая их руками. Плавные движения бёдрами сменяются резкими сексуальными встрясками в одном ритме с битами. В заднем кармане припрятан нож, добавляющий остроты и развязности, и вся эта ситуация мне даже начинает нравиться, чёрт возьми. Меня настолько распаляет собственная разожжённая чувственность, что с каждым взмахом своих длинных волос, с каждой волной телом я и сама начинаю ощущать эту сексуальную энергетику. Хочу возбудить Кроу и свести с ума. Мечтаю, чтобы он обезумел до такой степени, чтобы в его мыслях осталась лишь я одна. Никакой Ханны, никаких гангстеров, никаких восьми лет между нами…
Закрыв глаза, обвожу контуры груди и бёдер руками, ощущая ладонями жар своей кожи. Это не я. Это Брайан меня гладит и доводит до безрассудства своими прикосновениями. Зарываюсь пальцами в свои волосы, продолжая выписывать восьмёрки, и сама не замечаю, как музыка затихает, а на её место приходят оглушительные вопли. Распахиваю глаза, и взгляд сразу пристывает к полностью обнажённой Диане, стоящей внизу в центре сцены. Её шикарное тело, намазанное каким-то специальным кремом, блестит в свете софитов, как миллиарды драгоценных камней. Боже, да зачем здесь нужна была подтанцовка из нескольких девушек, если здесь одна она затмила всех присутствующих? Наверняка местные самцы замочили своими слюнями весь танцпол. Зря я переживала, что меня узнают.
Занавес опускается, а следом и наши платформы. Пока у меня нет надзирателей, верчу головой в поисках возможного укрытия и с правой стороны в паре шагов от платформы успеваю заметить чёрную дверь с жёлтой надписью «Посторонним вход запрещён».
Отлично, мне туда и нужно.
Брайан
Дождавшись, когда Халк и ещё двое из охраны погрузят усыплённого мной Мэддока в служебную машину, возвращаюсь обратно в эту цитадель разврата. Чёрт бы тебя побрал, Кассандра! Убью, когда найду! Честное слово, убью. Кулаки сжимаются от желания сжаться вокруг её шеи и стиснуть так, чтобы перекрыть ей доступ кислорода. Чтобы она почувствовала хотя бы крупицу того, что чувствовал я, пока лицезрел её практически голое тело, выставленное на всеобщее обозрение.
Физически ощущаю волну неподконтрольной ярости, накрывающую меня с головой так, что даже вдохи и выдохи не получается сделать нормально. И думать не хочу, что больше вывело меня из себя: то, что она нарушила моё указание сидеть там, где её оставили, её блядские танцы или то, что на неё сразу положил глаз сын Дона. И вряд ли он один обратил внимание на её вульгарные телодвижения. Твою мать, вот это в её досье называлось танцами?
Прохожу широким шагом прямо через бар, чтобы успеть выцепить проклятую ведьму, пока меня никто не опередил. Подумать только: я ещё беспокоюсь о её безопасности. Ну не идиот? Может, всё-таки исполнить приказ Робертса? Огромной проблемой будет меньше.
Успеваю как раз к концу шоу, когда шторы уже почти опустились до уровня пола. Врываюсь за кулисы, едва не разрывая довольно плотную ткань, преграждающую путь, и чуть не врезаюсь в Ди, прикрывающую голые сиськи какими-то тряпками. Кстати, это она мечтает, чтобы я её разложил на столе в их гримёрке.
— Привет, Хоук! Куда так спешишь? — она мило улыбается, упираясь мне в грудь указательным пальчиком с длиннющим ногтем.
— Халка ищу, — улыбаюсь в ответ и, будто невзначай, оцениваю обстановку поверх её макушки. Успеваю заметить кудрявую голову, под шумок исчезнувшую за дальней дверью. Хорошо, что у меня глаз намётан на подобные уловки.
— Может, он подождёт? Я никуда сегодня не спешу, — прозрачно намекает Диана на жаркий вечер.
Смотрю на неё, а охреневаю над собой: передо мной стоит почти голая женщина, готовая ублажить разными способами, а я думаю о той, что вывернула наизнанку всю мою душу. О той, что создала мне хренову тучу проблем — только успевай разгребать…
— Извини, Ди, но спешу я.
Обхожу её, беспардонно сдвинув в сторону, и иду в сторону пункта охраны, к которому направилась Кассандра. Про себя торжествующе ухмыляюсь, представляя, что она мечется там, как загнанный зверёк. Ведь за той дверью выхода нет. И чем она думала, когда шла туда?
Аккуратно опускаю ручку, чтобы бесшумно войти внутрь, но, как только переступаю порог, мне в горло сразу упирается холодное лезвие. В небольшом коридоре стоит кромешная тьма, но я ясно вижу чёрные глаза Кассандры, в которых плещется испуг вперемешку с воинственным настроем. Она не сразу понимает, кому угрожает ножом. Я мог в ту же секунду выкрутить её дрожащую ручонку, чтобы выбить из неё рукоятку, но вместо этого одной ладонью обхватываю её затылок, притягивая к себе ближе, а другой — возвожу курок пистолета, уже упирающегося прямо в область её сердца.
В тишине этот звук невозможно спутать ни с чем другим, и она всё понимает правильно: и кто перед ней, и что в моей руке.
— Ну? — произносит она сдавленно. — Что же ты медлишь? — И, опустив руку с ножом, сама ещё сильнее
