по очереди ухаживать за малышкой, борясь с тяжелейшим воспалением лёгких. Маерс дежурил около неё ночами, ни на минуту не сомкнув глаз. В день, когда болезнь отступила, он попросил Хитроу написать ему характеристику и обратился к юристу, чтобы тот подготовил документы об удочерении на имя Леоноры Ирис Маерс. Связи сделали своё дело, Сайверу разрешили удочерить девочку.
По молчаливому согласию в графе «мать» органы опеки поставили прочерк – «неизвестна», а на возражение Маффи, которая догадывалась о том, кто родившая её женщина, Сайвер ответил коротко: «Не лезь. Правда никому не нужна». Для отчётности приюта составили документ, что ребёнка удочерила христианская семья, пожелавшая остаться неизвестной.
– Я всего лишь последствие твоих любовных похождений? И ты не говоришь мне, кто она, потому что просто не знаешь? – очередной вопрос прервал воспоминания профессора.
– Отчего же, прекрасно знаю.
– Тогда почему ты не пытался найти её?
– Не хотел…
– Почему?! Мне всю жизнь чего-то не хватало, может быть?.. – с надеждой в глазах спросила Леонора.
В этот момент Сайвер вспомнил такой же взгляд, полный надежды на взаимность, которым когда-то одарила его Надин – только сейчас он понял, как сильно они похожи. И так же, как и много лет назад, Сайвер однозначно ответил:
– Нет, Лео. Не может быть… – он достал пачку сигарет, вытряхнул одну и начал крутить её в руке.
– Отдать тебя, а вернее вышвырнуть, как ненужную вещь, она решила сама. Ни разу за восемнадцать лет мисс… – он осекся, – твоя мать не поинтересовалась тобой, не соизволила объясниться. Она даже не удосужилась сообщить мне, что беременна, хотя у неё была возможность открыться мне. У нас не было романа, скорее – скоротечная связь. Мне неведомо, сколько ещё мужчин побывало в её постели, но повторю: ты моя, и это навсегда.
Леонора спокойно забрала сигарету, скомкала её и бросила в корзину для бумаг:
– Ты десять лет не курил, и она, – Лео имела в виду свою мать, – того не стоит! Ты знаешь, почему она отдала меня?
– Наверняка – нет, – Сайвер пожал плечами, скривив уголки губ в гримасе недоумения. – Ты не представляешь, сколько невыносимо долгих ночей я думал над этим, анализировал, пытался понять ее поступок, но так и не понял…
– Это из-за неё у вас не сложилось? – Леонора обратно протянула отцу фотографию Ирен, которую до сих пор держала в руке.
– Нет. Она тут вообще ни при чём. Не задавай мне больше вопросов, – удивительно искренне попросил Сайвер.
– Я знаю, что мать Алана умерла очень давно. Она до сих пор для тебя так важна?
Маерс хотел огрызнуться – даже собственной дочери он не позволял лезть к себе в душу, но, помолчав немного, он всё же ответил:
– Она была единственной женщиной, которую я любил.
Леонора вдруг обнаружила, что совсем не знает своего отца: что у него на душе, нравится ли ему кто-то, с кем он бывает, когда уезжает из колледжа, какие цвета предпочитает или какую музыку слушает…
– А эту… теперь называть её матерью у меня язык не поворачивается, ты любил? – задала она один из тысячи возникших вопросов.
Сайвер только ухмыльнулся:
– На сегодня всё.
– Отец…
– Всё! – Маерс поправил пиджак и степенным шагом покинул гостиную, растворившись в полумраке длинного коридора.
Прошло чуть больше четырёх месяцев после того, как Алан случайно встретил мисс Маерс в кондитерской Patisserie Valerie – в той самой, где когда-то встретились Сайвер и Надин. Леонора выбирала сладости и случайно, засмотревшись на марципановый рояль, наткнулась на Алана. От неожиданности она ойкнула и выронила выбранные «лолли попе».
– Совсем молодежь от рук отбилась, – проворчал мистер Свиттен. – Вы всё равно заплатите! – показывая на Леонору пальцем, продолжил управляющий кафе.
– Не волнуйтесь, мистер Свиттен, это моя вина… Я заплачу, – Алан улыбнулся девушке и выразительно уставился на толстого продавца в нелепом колпаке.
– Простите, господин министр, я и не знал, что вы… Вы же обычно по вторникам… – договаривать было бессмысленно, потому что всё внимание известного политика было устремлено на Леонору.
– Не переживайте, мисс. Всё бывает, – сказал Алан, взяв её за руку.
Девушка кротко улыбнулась, кокетливо опустила глаза и промурлыкала:
– Жаль, на балу нам не удалось поговорить – вы тогда так скоро нас покинули, мистер Литтелтон.
– Мы можем восполнить этот пробел, мисс Маерс.
– Просто Леонора, господин министр…
Была ли это любовь с первого взгляда? Для Алана – однозначно да. Уже поспешно покидая бал в «Звёздочках», он понял, что одна минута в обществе дочери Маерса всколыхнула в его сердце новое чувство, а неожиданная встреча в кондитерской, уютная атмосфера романтического французского кафе и тепло её руки вскружили ему голову окончательно. С тех пор он жил от свидания к свиданию, наслаждаясь каждой минутой, проведённой в обществе Леоноры.
Её же чувства раскрывались постепенно. Конечно, ей было страшно, но нежелание отступать от первоначального плана – закрутить роман назло отцу – разрушило все опасения. Сначала Алан не хотел интимных отношений – за время брака он ни разу не изменил Алисии, однако эмоции били ключом, и Лео, сыграв на том, что все влюблённые теряют голову, ловко сломила сопротивление.
Леонора стала его любовницей, мастерски имитируя бурные чувства. Но в какой-то момент сценарий изменился, и игра в любовь перестала быть игрой, Леонора увлеклась Аланом по-настоящему… Дальше всё случилось настолько быстро, что они и не думали о последствиях. Лавина ощущений накрыла их с головой; первым опомнился Алан, но останавливаться было бессмысленно: он безнадёжно влюбился в молодую девушку, отвечающую ему взаимностью.
Литтелтон никак не мог поверить, что надменная и властная Леонора в постели окажется чувственной и полностью отдающей себя любовницей. И уж совсем в его затуманенном внезапным романом сознании образ холодной и сдержанной девушки с вполне сформировавшимися взглядами и уверенной жизненной позицией не вязался с её возрастом. Но об этом Алан старался не думать, равно как и о том, что будет, когда про их отношения узнают его жена и профессор Маерс…
Для свиданий с возлюбленной министр снял двухкомнатную квартиру в непритязательном квартале на окраине Лондона, Хаверинге, где проживало много приезжих. Чтобы обезопасить себя, он, как шпион из бульварных детективов, нацепил очки, парик и назвался другим именем, когда вносил аванс за три месяца вперёд; последнему хозяин квартиры так обрадовался, что не стал задавать лишних вопросов.
Алан пользовался обыкновенным такси, водитель забирал Леонору из близлежащей к колледжу деревушки и привозил к «Звёздочкам» уже затемно. Сначала они встречались раз в три-четыре дня, но желание не расставаться друг
