Какое-то мгновение Трейси казалось, что Сильвана откажется доставать рисунок. Однако миссис Эрим после секундных колебаний натянуто улыбнулась и протянула Майлсу футляр-трубу.
Он вытащил из нее рулон, развернул его и принялся внимательно изучать. Трейси облокотилась на перила и напряженно ждала.
Через несколько секунд Майлс кивнул.
– Действительно, кое-что добавлено. На рисунке появились новые узоры, но их сделал не я… – Рэдберн повернулся к маленькой служанке. – Найди и приведи сюда Ахмета-эффенди.
Сильвана быстро возразила:
– Я уже отругала его за то, что произошло вчера ночью, и не хочу больше беспокоить старика.
Майлс резко повторил свои слова по-турецки, и Халида испуганно помчалась вниз, бросив виноватый взгляд на Сильвану.
– Прости, что я вмешиваюсь в твои дела, – демонстративно спокойно возразил Майлс, – но когда я что-то делаю, я не хочу, чтобы мою работу портили дилетанты. Вы с Нарсэл не заметили в рисунке ничего подозрительного?
Привычное выражение расположения к Рэдберну на лице Сильваны Эрим на глазах начало давать трещины.
– Мне он кажется таким, как раньше, – уверенно ответила она. – Что касается Нарсэл, то она не знает его так, как знаю я.
В этот момент миссис Эрим взглянула на лестницу и заметила Трейси, которая опиралась на перила и смотрела вниз. По гладкой до того голубой поверхности ее глаз пробежала рябь гнева. Казалось, она нашла наконец человека, на котором могла сорвать свою злость и которого так долго искала.
– Все неприятности в этом доме из-за вас! – почти выкрикнула она, потом повернулась к Рэдберну и добавила более спокойным тоном: – Что бы ни случилось с рисунком, это мелочи, и не стоит волноваться из-за подобных пустяков.
– Мисс Хаббард возвращается домой, – сообщил Майлс Рэдберн. – Она улетает в Нью-Йорк первым же рейсом, на какой мне удастся достать билет. Больше она не причинит никому здесь никаких неудобств и неприятностей.
Нарсэл внимательно разглядывала сапфир в форме звезды на своем пальце и, казалось, не слышала разговора. На лице Сильваны появилось довольное выражение.
– Наконец-то ты согласился с тем, что ее необходимо отправить домой, – удовлетворенно произнесла она.
Когда появился Ахмет, Майлс показал ему рисунок и ткнул пальцем на штриховку и косые черточки в углу.
– Что это такое? Зачем вы дорисовали их?
Когда было нужно, Ахмет-эффенди достаточно хорошо понимал английский язык. Вот и сейчас он резко отбросил голову назад, как часто делают турки, когда хотят что-то отрицать. Он ничего не видел, ничего не делал, ничего не дорисовывал. Аллах ашкина… Господи, почему они не верят ему?
Майлс пожал плечами и отпустил дворецкого.
– Он не хочет разговаривать. Но вопрос остается открытым: кто-то добавил к рисунку несколько штрихов, и мне все это очень не нравится.
Уходя из салона, Ахмет вновь бросил злой взгляд на Майлса, на который тот не обратил никакого внимания.
С лица Сильваны медленно сошла радость, с которой она встретила сообщение Майлса о том, что он собирается как можно быстрее отправить Трейси в Америку.
– Неужели несколько штришков имеют такое большое значение? Я не сомневаюсь, что мой покупатель из Нью-Йорка ничего не заметит.
Майлс еще несколько секунд внимательно смотрел на рисунок.
– Может быть, ты и права. Если тебе важно немедленно отправить его, я не возражаю.
Сильвана наградила художника несколько натянутой улыбкой, да и в голубых глазах не было заметно особой теплоты.
– Спасибо, мой верный друг. Срочность для меня очень важна, потому что я не хочу расстраивать своего покупателя. Он заказал эту каллиграфию для собственного магазина и уже пообещал какому-то своему покупателю, что тот непременно заполучит ее.
– Очень хорошо, – кивнул Майлс, – но впредь давай договоримся, чтобы никто не делал никаких глупых добавлений к моим рисункам.
Казалось, Сильвана вот-вот вспылит, но, когда Майлс неторопливо свернул рисунок, сунул в трубу и протянул ей, она молча приняла его. Рэдберн поднялся наверх, пройдя мимо Трейси. Ей пришлось броситься за ним, чтобы он не успел захлопнуть дверь у нее перед носом. Девушка едва успела юркнуть в кабинет.
– Я бы на вашем месте не спускала с Ахмета глаз, – задыхаясь от волнения, посоветовала она. – Он вас очень не любит. Я бы считала, что мне грозит нешуточная опасность, если бы кто-нибудь так смотрел на меня.
– Спасибо, мисс Хаббард, – подчеркнуто вежливо поблагодарил девушку Майлс Рэдберн. – Придется, наверное, брать уроки у Ахмета-эффенди. Очень хотелось бы научиться так же, как он, пугать людей одним взглядом. Может, тогда я смог бы убедить вас без дальнейших задержек уехать отсюда.
Он вошел в кабинет и все-таки захлопнул дверь прямо у нее перед носом. Несколько секунд Трейси глупо смотрела на закрытую дверь. Потом пошла к себе и упала на кровать. Ей было очень страшно, страшнее, чем во всех прочих ситуациях в этом доме. Потому что испугалась она не за себя, а за этого дорогого ее сердцу грубияна, который отказывался верить, что ему грозит опасность.
После разговора с Майлсом Рэдберном Трейси уже почти не помогала Сильване. Необходимость ублажать эту женщину или выполнять какие-то поручения, данные ей Майлсом, исчезла. В то же время Трейси не собиралась подчиняться его приказу и немедленно покидать Турцию. Она будет оставаться здесь до тех пор, пока они насильно не отправят ее в Америку. Сейчас Трейси вспомнила, что у нее осталось еще одно не сделанное дело.
После обеда она, взяв с собой для компании Ясемин, отправилась к развалинам дворца султанши Валиды. Под ярким солнцем развалины казались совсем не зловещими, а скучными. Тем более что сейчас в них наверняка никого не было. У Трейси не было ощущения, что за ней тайком наблюдают, и войдя в развалины, она опустила кошку на пол. Ясемин отправилась на охоту, а девушка начала собственные поиски. В развалинах остались только два места, в которых она еще не побывала. Трейси старалась держаться подальше от веранды с гнилыми арками и покосившейся крышей. Веранда, нависшая над водой, находилась у всех на виду и явно не могла быть местом, которое Анабель выбрала бы для тайника. Лестница, ведущая на второй этаж, казалась еще более опасной, и Трейси подумала, что даже отчаянная Анабель не рискнула бы подняться по ней. На первом же этаже она самым тщательным образом обыскала комнату за комнатой.
Трейси подозревала, что ее поиски окажутся бесплодными, потому что до нее развалины очень тщательно, но с таким же результатом обыскал Мюрат. Однако у нее теплилась слабая надежда, что на нее снизойдет какое-нибудь озарение. Да и Анабель она знала все же получше Мюрата Эрима.
