Либо я могу узнавать их лишь частично. Дозированно. Все это начинало мне сильно не нравиться, но что делать с этими тайнами и переглядываниями испуганных гонщиков, я не знала. А потому прикинулась дурочкой – самый оптимальный ход в любой жизненной ситуации.
– Что бы там ни было, она всего лишь его бывшая, верно? – улыбнулась я, и мужчины с облегчением растянули губы, одобряя мою позицию. – Ревновать к бывшим девушкам крайне глупо.
– А ты у нас вовсе не глупая, Сара. Знаешь, это одна из причин, по которой Гранж Пул Драйв «пустил тебя на свою трассу». Именно поэтому ты здесь сейчас.
Они пускали пыль в глаза, чтобы отвлечь мое внимание от основного вопроса. Но я действительно не так глупа, чтобы всего этого не заметить. Они даже не представляют, насколько правы.
– И правда, Гектора давно нет. Пойду поищу его. Не скучайте, ребята.
Я помахала им ручкой и отправилась туда, где разливали алкоголь. Играла спокойная музыка, кто-то танцевал, остальные просто общались. Женщины в изысканных платьях заставили меня понервничать, пока я не вспомнила, что сегодня тоже натянула платье. В голове теснилось столько догадок и предположений, что мыслям о собственном внешнем виде там явно не было места. Собственно, мало когда им там есть место в принципе, если дело касается меня.
Я с максимальной осторожностью пробиралась сквозь все еще плотную толпу, стараясь трезво осмыслить услышанное тогда от Грейс и Билла, сейчас – от Саймона и Тревора, вообще – от многих людей, каждый из которых говорил что-то свое, не вполне складывающееся с остальной картиной. А может, я просто не имею достаточно элементов пазла, чтобы рассмотреть общие линии изображения?
Одно я знала точно: я без ума от Соулрайда, черт бы его побрал. И если выяснится что-то… если выяснится нечто настолько неприятное, о чем мне сейчас трудно и подумать, мне придется навсегда покинуть Уотербери, который я так полюбила. И это будет даже больнее, чем все остальное.
В подобных тонах и текли мои мысли, пока некто в толпе не задел меня плечом, а сразу после, довольно нагло, схватил меня чуть выше локтя и не позволил продвигаться дальше.
Не то что бы я удивилась, увидев перед собой вытянутое и гладкое лицо с пухлыми губами, которые невозможно перепутать с чьими-то другими. В тот вечер они у него матово блестели, отражая яркий холодно-желтый свет музейных ламп.
– Сара.
– Билл…
Парень прищурил светлые глаза, осматривая меня и по-прежнему стискивая руку.
– Отлично выглядишь.
Сам он был в дорогом костюме, ведь отпрыск Хартингтонов может себе позволить хорошо одеваться. Рубашка и брюки сидели идеально, но я ничего не сказала в ответ. Это может быть странным, но мне не хотелось высвободиться. В сложившихся обстоятельствах любая информация не будет лишней. Тем более, пока Гектора нет рядом. Кто расскажет нам больше правды, кроме врагов, верно? А Билл не умеет держать язык за зубами, особенно рядом со мной.
– Так что же это ты тут делаешь? – спросил младший Хартингтон с интонацией, которая не предвещала ничего хорошего.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе здесь не место, Фрай. И всем это ясно. Твои лицемерные слезы не способны убедить хоть кого-то в этом зале, будто приезжая потаскушка вдруг прониклась такой любовью к Гранж Пул Драйв, что плачет из-за смерти малоизвестного ей человека. Последний идиот поверит твоим фальшивым эмоциям. Ты так тронута, тебе так грустно! О, бедный Дарт! Как же так? Безвременная кончина, великий человек! – Билл почти перешел на шипение, обличая меня в злостном притворстве. – Мне противны твои наигранные слезы, всему Уотербери они противны. Тебе бы лучше выметаться отсюда, неужели ты этого сама не чувствуешь?
– Пошел ты нахуй, Билл, – негромко отозвалась я, не собираясь ни в чем оправдываться.
Хартингтон засмеялся, тоже негромко, чтобы не нарушать этикет, и сильнее сжал мою руку.
– Твоя грубость всегда заводила меня, Фрай. Ну что, не уходишь?
– Проваливай сам. И держись от меня подальше.
– Боюсь, все будет не так, как тебе хочется. Идем-ка, потанцуем, а то люди уже косятся на нас.
– Нет. Нет! Отпусти и иди к черту. Я не буду с тобой танцевать.
– Сара, Сара. Глупая, поджаренная Сара. Это вечер памяти, и здесь соблюдается нейтралитет, неужели тебе не сообщили? – он уже тянул меня за собой, а я упиралась. – Ты не имеешь права мне отказать, не имеешь права слишком шуметь, устраивать ссоры, ясно? Это оскорбит память Дарта, который оказался тебе столь дорог. Это не придется по вкусу жителям Уотербери.
Лицо и уши у меня пылали, словно в огне. Поджаренная Сара… Зачем он это произнес? Что он хотел этим сказать? Эти слова прозвучали куда более устрашающе, чем любые угрозы. Мы встали среди танцующих, и я поймала на себе взгляды Хартингтонов и Гинзли, что стояли поодаль. Заинтересованные и обеспокоенные взгляды.
Мне нельзя брыкаться, это верно. При такой толпе народа Билл мне ничего не сделает. Просто подожду, пока не появится Гектор или кто-нибудь из ребят. Но никто не появлялся. Мне пришлось положить руки на плечи Билла, а он с охотой обхватил мою талию.
– Послушная девочка. Что скажешь? Не так уж и неприятно, верно?
Мой взгляд испепелил его. Я оставалась нема, зная, что мне необязательно разговаривать, чтобы Хартингтон выложил мне все.
– Узнала что-нибудь интересное о своем ненаглядном Гекторе?
Я вежливо улыбнулась и включила «дурочку».
– Замечательно. Надеюсь, вскоре ты поймешь, что он не твой человек.
– Кажется, уже начинаю понимать…
– Да? Я рад. Очень рад этому, – его руки мгновенно опустились чуть ниже уровня талии. – Тебе многое еще предстоит узнать, но я хочу, чтобы это произошло естественным путем. Ведь на слово мне ты не веришь.
– И когда ты успел стать таким?.. – скривилась я. – Ведь ты ничуть не лучше.
– Ты сделала меня таким.
– Неужели? Ты настолько слаб, что отказ девушки заставит тебя опуститься ниже плинтуса?
– Не всякой девушки, – поправил он, и пальцы его замерли на моих бедрах. – Знаешь, – Билл приблизился так, чтобы его губы почти касались моего уха, – как бы я тебя отодрал, Сара… С Гектором ты и мечтать не можешь о подобном.
Мне стало так стыдно и гадливо, что я позволила ему облапать себя; что я на миг разрешила себе представить: Билл – именно то, что мне нужно, а не Гектор. Откуда взялась эта нелепая иллюзия? Я забыла, кто находился передо мной. Я упустила из вида его истинную суть, которая была мне хорошо известна.
Я возбудилась и, наверное, поэтому оттолкнула Хартингтона чрезмерно сильно. На нас с недоумением посмотрели люди. Билл с легкостью устоял на ногах и улыбался так открыто, будто лишь этого и добивался. Я не сразу сообразила, что это была провокация. И вполне успешная.
Через весь зал огромными шагами с печатью гнева на лице
