— Поедем в «Квентинз», — предложила я. — Они открыты в воскресенье вечером.
— Заеду за тобой в шесть. Дождаться не могу, когда тебя увижу.
— Я тоже. Кажется, я немного по тебе соскучилась.
— Я бы назвал это прогрессом. Потому что сам соскучился ужасно.
— Итак, — начала я, пригубив ледяного мартини, — расскажи, как все было. Здорово?
— Скорее нереально. Как в сказке. Жаль, что ты этого не видела.
Его лицо покраснело, кожа обветрилась, глаза сверкали.
— Было так холодно, не представляешь! Я думал, что замерзну и там меня и похоронят. Кстати, Бертрам был прав. Эта компания очень серьезно относится к рыбалке. Все равно что побывать на занятиях Объединенных курсов физической и волевой закалки[18].
Я улыбнулась, изображая интерес, которого вовсе не испытывала. Рыбалка никогда не была моим увлечением. Кроме того, сейчас я могла думать только о том, что будет после ужина.
Я съела горсть кунжутных палочек.
— У него есть пара вертолетов — шикарные штуки, быстрые, как черти.
Хм, боюсь, вертолеты тоже оставляют меня равнодушной.
Но Оуэн разливался соловьем. Я наблюдала, как двигаются его губы и язык, произнося слова.
— Нас высадили в нескольких милях друг от друга, в разных местах по берегу реки начиная с половины седьмого утра.
Он нарисовал пальцем на скатерти изгиб реки и обозначил места вдоль берега.
Я изучала его руки. Такие совершенные, Такие уверенные.
— Буквально в глуши, и, поверь мне, река была просто дикой и даже выходила из берегов.
«Поцелуй меня. Поцелуй. Поцелуй, — мысленно твердила я. — Неужели не видишь, как я хочу тебя?»
— У каждого были комплект первой помощи, бутылка воды, фляжка виски, пара булочек, компас и карта с двумя крестиками: один обозначал пункт высадки, другой — охотничий домик, на случай если придется идти пешком. Телефоны не допускались.
— Звучит абсолютным кошмаром.
Я допила мартини и знаком велела принести еще порцию.
— Что же, мужские забавы. По крайней мере за нами прилетели и повезли обедать…
Я продолжала наблюдать, но перестала слушать и задумалась о том, что будет позже. Представляла губы Оуэна на моей груди, сильные руки, ласкающие меня, погружающиеся во влагу между моих бедер. Его во мне, твердого, неутомимого. Я почти чувствовала, как он двигается. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Ощущала, как отдаюсь ему, тяжело дыша, с пересохшим горлом…
— …А днем мы снова отправились на реку. В жизни не замерзал так чертовски! И кроме того, ни хрена не понимаю в рыбалке. Да и кто понимал? Всем было плевать. Я был сам по себе, совершенно один, а Дики…
— Дики?
— Ну, знаешь, лорд Ричард.
— А, добрый старина Дики.
Я облизала губы, откашлялась и провела рукой по переду блузки, словно расправляя складки. Приятное ощущение.
— …требовал, чтобы мы выпускали пойманную рыбу, так что никому не было дела, поймал я пятьдесят чертовых тварей или провел три часа, пытаясь отцепить леску, которая безнадежно запуталась в ветках.
Очень приятное.
Я повторила процедуру и в десятый раз положила ногу на ногу. Господи, неужели он никогда не замолчит? Может, забыть про ужин? Дома у меня есть яйца и сыр. Мы могли бы поесть потом. «Неужели ты не ценишь, что я вернулась из Франции ради тебя? Подвергла себя опасности ради тебя? Приняла решение в твою пользу? Только заткнись и сделай это».
— После ужина мы пару часов поиграли в бридж, прежде чем придавить часиков этак восемь. Я рад приглашению, но не уверен, что захочу повторить.
— Кто еще был там?
— Два классных парня. Один американец, Сэм Такер, хозяин «Дрейк индастриз», другой шотландец, Йен Макгрегор. Старый друг Дики. Президент «Бэнк оф Скотленд».
— И ни одной стюардессы?
Оуэн рассмеялся:
— Ни одной.
Я оцепенела.
Он солгал.
— Ну, разве не стоило ради этого подождать пару дней? — пробормотал Оуэн в мое плечо.
Я изучала потолок, прекрасные золотисто-розовые складки, прекрасную люстру баккара.
— Угу.
Неплохо. Но дух не захватывает. Он, разумеется, не знал о том, что я давно научилась изображать экстаз с сэром Крамнером, который почти до своих последних дней был настоящим живчиком в постели.
— Ты в порядке?
— Да. — Я поцеловала его в щеку. — А что?
— Кажешься немного не в себе.
— Ну что ты! Просто устала за эти дни. Столько накопилось работы!
— Я много думал о тебе, Кик. О нас.
— Оуэн, мы уже говорили на эту тему. Давай не портить то хорошее, что есть между нами.
Чувствовала я себя последней дурой. Я сделала огромную ошибку, вернувшись сюда. С чего это вдруг я вообразила, что он будет мне верен? Даже секс, без которого я дышать не могла, даже желание, перенесшее меня назад, казались пустыми, никчемными. Я пыталась припомнить время следующего рейса до Марселя. Есть ли хотя бы один в воскресную ночь?
— Я думаю, что этого мало.
Я уперлась ладонями ему в плечи и оттолкнула настолько, чтобы заглянуть в глаза.
— Нет.
— Пока я замерзал там, в чертовой глуши, мог думать только о том, как вернусь к тебе. Я так тебя люблю, Кик. Ты такая красивая, такая утонченная. Все, что я не… все, что я хочу от жизни. Чтобы ты была рядом. Но больше я не вынесу этой неопределенности. Ты должна решать. Я прошу тебя стать моей женой.
Я всмотрелась в его глаза. Он действительно лицемерит, или я ошибаюсь? Подсознательно хочу, чтобы в Шотландии он переспал с другой женщиной, потому что стараюсь защитить себя, на случай если это чистая правда.
— Ох, Оуэн, я…
Я… я, что?
— Просто скажи «да». Не мучай ни себя, ни меня. Не ломай напрасно голову. Я знаю, ты тоже меня любишь. Как я тебя. Я люблю тебя. — Он поцеловал меня. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Пожалуйста, скажи «да».
Он потянулся к прикроватному столику, повозился и протянул мне обручальное кольцо с гигантским бриллиантом.
Я почувствовала, как бесчисленные пузырьки шампанского бурлят внутри, поднимаясь все выше, к самому горлу. Услышала оглушительный, неодолимый рев трубы ангела смерти. Он окутал меня, приглушив все чувства и, более того, нейтрализовав все чувства. Какого черта, Кик! От тебя требуется всего лишь задержать дыхание, зажать нос и прыгнуть с вышки в глубину бассейна. Хотя бы для разнообразия поживи немного настоящей жизнью, ведь для этого ты и вернулась! Этот необыкновенный человек выбрал тебя из всех девушек мира, чтобы сделать очередной миссис Оуэн Брейс. Черт побери!
— Да.
Вот и все. Я связана словом. Жребий брошен. Я сдалась. Закончилось мое идиллическое существование одинокой женщины в мирном Провансе.
