– Дима! Дима! Я к тебе на мобильный почему-то никак не могу дозвониться.
– У меня новый номер. Я тебя сейчас из машины наберу, чтобы он определился.
Он хотел выйти, но Ольга остановила его, схватив за рукав.
– Погоди, Дима! Почему у тебя новый номер? А старый куда девался?
– Куда девался? – Он пожал плечами. – Ну, девался и девался, какая разница…
– Давно у тебя новый номер?
– Не очень. Недели две или три, кажется, а что?
– Дима! – Ольга заорала на него так, будто он невесть что натворил – собаку на мороз выгнал, котенка утопил… – Какой же ты, ей-богу!.. Ведь если у тебя новый номер, то Надежда не может тебе позвонить! Ты хоть это понимаешь?!
– Ну почему же не может… – Дима растерялся от ее крика, от ее напора. – Домашний же номер не изменился. Она могла бы позвонить домой.
– Домой?! – еще громче крикнула Ольга и даже, схватив его за грудки, встряхнула. – А часто ты дома бываешь? Ты вспомни, когда последний раз домашним телефоном пользовался? Ты с мобилой своей не расстаешься даже в ванной!
Грозовский потрясенно посмотрел на нее, развернулся и пошел к машине.
Когда он последний раз домашним телефоном пользовался?.. Да Надька им только и пользовалась, потому что свой мобильник заряжать забывала…
Ольга права, он дома бывает, только когда нормальные люди спят… И Надька спит, потому что она нормальная.
«…Совсем свихнулся, мозги пропил, дурак, идиот, скотина тупая», – костерил себя Грозовский, пробираясь по пробкам к офису сотового оператора.
Он едва не схватил менеджера за грудки – этому помешала лишь высокая стойка.
– Скорее всего, это было по вашей просьбе. Обычно так и бывает, – спокойно объяснил менеджер с бейджиком «Костя», когда Дима проорал ему, что его номер сменили, что это безобразие, он в суд подаст, всех побьет и задушит.
– Но я не просил, – простонал Грозовский, зачем-то подергав стойку, которая мешала ему вплотную общаться с Костей.
Привлеченный шумом, подошел другой менеджер с бейджиком «Николай» и поинтересовался:
– А в чем дело? Я прекрасно помню, что от вас приезжали и попросили старый номер заблокировать.
– Кто?! – Грозовский опять потряс стойку. – Кто, я вас спрашиваю?!
– Из вашей фирмы… девушка, – вежливо объяснил Николай.
– Мы вам можем, кстати, старый номер вернуть. Пожалуйста! – любезно предложил Костя. Видно, Грозовский здесь был не самым буйным клиентом.
– Верните… Девушка, говорите?..
– Девушка, девушка, – подтвердил Николай. – Красивая, между прочим.
– У меня этих девушек красивых целый штат, – пробормотал Дима.
Он вышел из офиса, размышляя о том, что из-за собственной тупости легче застрелиться. Вот Надьку дождется и застрелится.
Или нет, найдет девушку, которая сменила ему номер мобильника, задушит ее, дождется Надьку, поцелует, и только тогда застрелится.
…Как-то так складывались его планы на жизнь…
* * *
Песков выходил из запоя мучительно.
Пришлось даже вызвать на дом врача, чтобы поставить несколько капельниц. Это был первый запой в его жизни, но врач в это не поверил и оставил номер мобильника – на всякий случай.
Чтобы конкуренты клиента не увели, по-своему расценил его жест Песков.
В общем, Кошелев дело провалил. А при встрече еще стал угрожать Игорю.
– Тебе что надо? – спросил его Песков, когда они встретились на той же лавочке, мимо которой гуляли мамочки с колясками.
– Сам знаешь.
– Денег не получишь.
– Ты что, хочешь, чтобы я тебя заложил? – спросил Андрей.
Песков хотел прямо здесь завалить его, запинать ногами до смерти прямо при мамочках, но наткнулся на жесткий взгляд Кошелева и понял – не завалит, не запинает… Этот урод, несмотря на подорванное здоровье, силен как медведь, или даже сильнее, потому что медведю не нужна доза, за которую нужно рвать горло…
– Я тебе ничего не должен, – по слогам произнес Игорь. – Ты не сделал свою работу. Кретин! Все мозги в наркоте утопил…
– Если меня арестуют, я тебя заложу…
Какая-то мамочка, услышав эти слова, испуганно обернулась и покатила коляску быстрее.
– Заткнись, идиот! – прошипел Песков.
– Мне из Москвы слинять надо или ждать, пока заметут? – вроде как совета спросил Кошелев.
Песков достал портмоне. Этот медведь-шатун ему не по силам… Во всяком случае, на этом этапе жизни.
Подмосковный лес подождет…
Он отсчитал деньги – несколько сотен долларов, – протянул Андрею.
– Сегодня же! Слышишь, сегодня! Прямо сейчас сваливай, ложись на дно и лежи тихо! Господи! Угораздило меня связаться с таким кретином!.. На!
Кошелев взял деньги, но в карман не убрал, продолжая выразительно смотреть на Игоря.
– На, скотина! – Песков швырнул ему портмоне. – Все! Больше у меня нет!!! Ты понял, что я тебе сказал? Чтобы сегодня же духу твоего в городе не было!
Кошелев взял портмоне, достал оттуда визитки, права, сложил все это ему на колени, встал и вразвалку ушел, лавируя между колясками.
Песков зашел в супермаркет, взял две бутылки виски, но на кассе обнаружил, что у него нет ни копейки. Кассирша хмыкнула ему вслед, а охранник смерил презрительным взглядом.
Всю ночь Дарья проревела в подушку. Отчаяние, обида и раздражение смешались в такой невыносимый коктейль, что захотелось поплакать, и не просто поплакать, а как в детстве – в голос, всхлипывая и подвывая…
Вечером ее подвозил частник – парень лет тридцати пяти со следами ожога на щеке. И ему Даша ни с того ни с сего выложила все – про свою ненависть, про свои интриги, свои планы, свои поражения…
Парень внимательно ее выслушал, а потом сказал:
– Зря свою жизнь тратишь.
Словно по щеке хлестнул.
– А как не зря?
Он ничего не ответил и пригласил ее в клуб.
Клуб оказался пивнушкой, где веселился рабочий люд. Там воняло рыбой, потом и похотью.
Дарья хотела уйти, но выпила пива и проплясала с рабочим людом час или два.
А потом до утра ревела в подушку. Дура… Лучше бы в церковь сходила на исповедь.
Батюшка, правда, ее бы не поцеловал и не сказал, что она хорошая, просто запуталась. А парень с обожженной щекой сказал.
Она хорошая, просто запуталась…
Утром в коридоре к ней подошел Грозовский.
– Даш, ты не в курсе, кто ездил в офис сотового оператора по поводу моего мобильника?
Интересно, если все ему рассказать, он скажет: «Ты хорошая, просто запуталась»?
Нет, не скажет. Он просто ее уволит…
– Не знаю, Дим. А ты? Ты сам что, не помнишь?
– Да в том-то и дело! Черт знает что такое! Хреновина какая-то! Кому могло понадобиться отключать мой номер?!
– Мне, – тихо сказала Дарья, но он не услышал, потому что привык слышать только себя.
