- Я хочу, чтобы ты была трезвой. Я хочу, чтобы ты соображала, что делаешь. Я хочу, чтобы ты меня любила не с пьяных глаз!
Он хочет! Трезвой он меня видеть хочет! Чтоб любила его, хочет! А больше он ничего не хочет? А если трезвая я с ним никак не смогу? Тогда что? Ладно, получишь трезвую, если тебе этого так хочется.
- Трезвой? - тупо переспросила его, улыбнулась. - Сейчас сварю кофе, выпью и буду трезвой, как масло ... ой, как мало ... сольный огурчик. А ты ко ... кофе будешь?
- Буду, - кивнул он. - Иди, вари. Только недолго.
Я варила кофе оч-чень долго. Так долго, что даже сама устала. Если честно признаться, не такой уж и пьяной была. Себя пыталась обмануть да Романа разыгрывала. Веселилась, одним словом. На кухне веселье с меня соскочило. Что же это я делаю?
За окнами стремительно темнело. А я уговаривала себя хотя бы на час полюбить Романа. Решающий момент приближался. Я переломила себя. Интересно, он меня будет раздевать? Или самой придется? И постель тоже... Стелить? Не стелить? Мишка мог где угодно, но предпочитал свежие простыни. А Роман? Бог мой, сколько всего не учла...
Я была так занята своими мыслями, что ничего не слышала. А когда вошла в комнату с подносом, приклеилась к месту... Роман сидел без пиджака и галстука. Уже? Ворот рубашки расстегнут. Он курил, вытянув ноги. Смотрел телевизор.
Какая я дура! Мишка бы никогда ... Да разве можно было их даже сравнивать?! Не то, что рядом ставить ... Рыжий любил. Какой может быть телевизор, когда любишь?! А я-то, я ... Хороша! Шлюха! Ну? Что? Попробовала, как оно? Без любви-то? Вот так люди сами себе и изменяют. А потом уже катятся, катятся ... Остановиться не могут ... И я туда же. Не Мишке ведь - себе изменяю. Себя наказываю, не его.
Роман вскочил.
- Долго ты. Я заждался.
Взял у меня из рук поднос. Пристроил его на стол. Выключил телевизор. Затем - свет. Я с места не тронулась. Чувствовала себя безжизненной. Роман подошел. Обнял. Стал целовать. Я не уворачивалась.
- Аля! Почему ты, как мертвая? - тихо спросил он.
А я и есть мертвая. Почему, почему? Не нужен ты мне. Вот почему!
- Ну же, девочка, расслабься, - сказал мне ласково, пытаясь расстегнуть пуговицы на платье.
- Да пошел ты! - вдруг взорвалась я. Вырвалась из его рук.
- Что? - растерялся Роман.
- Уходи отсюда, Роман! Совсем уходи!
- Аля!
- Вот вам и Аля!
Подошла к выключателю, зажгла свет. Ну и вид у него! Я захохотала. Он ошалело смотрел на меня.
- Объясни, что произошло?
- Ничего, - ответила отсмеявшись. - Ровным счетом ничего. Не люблю я вас, Роман Анатольевич. Вот и все. Брата я вашего люблю.
Он прошелся по комнате. Вернулся к столу. Взял сигареты, нервно закурил. Сказал медленно и веско:
- Ты его любишь, а он тебя - нет.
- И он меня любит. Не врите.
- Если бы любил, то здесь сейчас был бы он, а не я.
- Он не может, - я издевательски улыбнулась. - У него контракт. Он в Африке. Достойно представляет Союз нерушимый...
Роман непослушными пальцами застегивал воротник рубашки. Нацепил галстук. Взялся за пиджак.
- Он в городе. Вернулся в июле.
- Как?
У меня схватило сердце. Боль стала острой - точно шилом прокололи.
- Вот так, - мстительно усмехнулся Роман. Достал из верхнего кармана расческу, стал неторопливо причесываться. Был спокоен. Но я-то видела, как у него дрожали губы. Переживает. Ну и пусть. Мне наплевать. Мне теперь на все наплевать. Рыжий в городе! Целых два месяца. И ни звука. Как же это? Что же это он? Хоть бы где в толпе... издалека... И эта сволочь, Роман, до сего часа ни единым словом не обмолвился.
- Ну, пусть, - сказала я с отчаянием и села на диван.
- Что? - не понял Роман. Он все еще стоял у стола. Закуривал новую сигарету. Сердитый. Одним махом опрокинул в рот рюмку коньяку. Не закусил ничем, а сразу же налил себе еще. И снова залпом выпил. Поморщился. Опять ничем не закусил.
- Пусть он меня не любит. Какое это имеет значение? - я устало смотрела на деверя. - Я-то его все равно люблю. И всегда только его любила.
Мы молчали. До-олго. Почему же он не уходит? Не понимает разве, что он мне не нужен?
- Уходите, Роман Анатольевич. И никогда больше не возвращайтесь.
- Аля! Ты еще передумаешь. Не торопись, - он топтался теперь рядом со мной. До чего жалок. Я молча покачала головой. Неужели не ясно?
- Ну, чем, чем он лучше меня? - внезапно закричал Роман. - Что в нем есть такое, чего нет во мне?
Взрослый человек, а спрашивает об элементарных вещах. Вот чудак!
- Он - настоящий мужик. А вы - всего лишь мужчина. Не умеете брать на себя ответственность... за себя и других. Да что вам объяснять? - я махнула рукой. - Все равно не поймете.
Роман снял с вешалки плащ. Взял зонт. В дверях жестко сказал мне:
- Не думай, Аля, что у нас все кончилось.
Однако! Быстро же он в себя пришел.
- Да не было у нас с вами ничего, - ощетинилась я.
- Все равно. Я не отступлю. Я тебе еще весной ясно дал понять, что это не очередное похождение. Ты мне нужна. И ты со мной будешь. Ты сейчас успокойся, мы после поговорим.
- Катись ты! - вконец рассвирепела я.
* * *
Тетя Нина беспокоилась. Не зря, конечно. Но я с собой поделать ничего не могла. Не пила, не ела, не спала. Даже о сыне забыла. И ничего никому не рассказывала. Дважды тетка призывала Олега с Таней. Они прибегали, тормошили меня. Я делала вид, будто все отлично. Правда, обмануть при этом никого не могла. Полюбила после работы бродить по улицам. Просто так. Без всякой цели.
