пиджаке с дипломатом в руке. Как я и предполагала. – И если пёс для тебя оскорбление, то я совсем не против. Уж очень крепко ты прижимаешь эту валяную собаку, аж завидно, – ухмылялся он, открывая дверь.
Я злобно фыркнула, глотнув из стакана, так как дождаться Боёна с работы так же сложно, как и поговорить с ним на тему «Квон Джунён».
– Надо повесить на дверь Минсу табличку, предупреждающую о том, что общение с этим человеком вредит здоровью и приводит к алкоголизму, – произнёс он, отбирая у меня стакан, за который я несколько секунд боролась, но была уже достаточно пьяной и смелой, чтобы проиграть эту битву. Сегодня я планирую выиграть войну.
– Ты знаешь, для чего я пришла, – мой вопрос прозвучал, как утверждение, и парень молча кивнул.
– Ну точно не для того, чтобы приготовить мне куриный суп, – ответил он с усмешкой, и мне нравилось, что у него хорошее настроение.
– Я хочу поговорить о Джунёне, – уточнила я на всякий случай, чтобы подготовить парня к разговору, хотя, на самом деле, просто не знала, как начать.
– Я сварю нам кофе. К сожалению, похвастаться сладостями не могу, но могу предложить фруктовый салат, – произнёс он спокойным тоном, направляясь на кухню, и, оставив Хризантему в гостиной, я последовала за ним, подозревая, что он ещё не раз будет менять тему.
– Не хочу ничего. Просто помирись с братом, я прошу тебя, – я звучала недостаточно убедительно, но не знала, какие аргументы можно привести, чтобы привлечь его внимание.
– И в честь чего вы сегодня пили? – спросил он, включая кофеварку, и я медленно шла к поражению.
– Боён, не меняй тему. Я пришла не в заботливых соседей играть. Джунёну нужна поддержка члена семьи, ему нужен ты.
– Джунён то, Джунён это. Сколько уже можно? – выпалил он, сердито нахмурившись, и я автоматически сделала шаг назад. – Мой брат всегда был и есть объектом обсуждений. Куда бы я не пошёл, где бы я не жил. В отцовском доме, в общежитии университета, в собственном доме, – протараторил он и в конце тяжело выдохнул. – Представь, сегодня консьержка сказала мне, что розовый цвет мне больше подходил. Как же я устал. Он словно специально строит из себя проблемного, чтобы все говорили только о нём.
Я молчала и удивлённо следила за тем, как Боён делает шаги из стороны в сторону и иногда поглядывает на кофеварку. С каждым разом проблема отношений между братьев открывалась для меня с новой стороны, но сейчас я злилась. Хоть и приходила с мирными намерениями, алкоголь вызывал во мне бурю негативных эмоций. Я должна была защитить репутацию любимого человека и плевать на то, что своими словами я могу перевернуть мир Боёна верх ногами. Он слишком долго жил в неведении, якобы в тени брата.
– Специально?! Да, ты прав. Он специально брал на себя вину за твои неудачи. Но не для того, чтобы о нём говорили, а чтобы тебя не наказали. А ты глупее для своей должности, Квон Боён, – злобно прошептала я, чувствуя, как заплетается язык. – Ты реально думал, что Джунёну нужно внимание? А когда ты разбивал машину отца и твой брат брал на себя вину, ты не думал о том, что он платит своим психическим состоянием за твои ошибки? – на последнем слове я со всей силой ткнула в него указательным пальцем.
– Откуда ты знаешь про машину? – вопросительно пробормотал он, испуганно расширив глаза.
– Джунён рассказывал про шрамы на теле, и он уверен, что заслужил их за своё непослушание, – ответила я твёрдо, решительно настроившись на то, что Боён должен прекратить жить под защитой брата. – Ты что, ни разу не видел, как ваш отец бьёт его? – представляя сложное детство Джунёна, я уже не могла сдержать слёз, но не сдавалась в своём наступлении.
– Видел, но… но Джунён запрещал мне вмешиваться. Говорил, что никогда не простит себе, если отец и меня ударит, – с каждым словом глаза Боёна становились шире, и я заметила, как дрожат его ноги, еле держащие его стоя.
– Ты просто привык к тому, что за каждую свою проказу расплачивался брат, поэтому даже не замечал, как ухудшается его состояние. И после этого ты смеешь винить его в чём-то? – я начинала ощущать себя настоящей ведьмой, ведь видела, что парню больно от услышанного и он с трудом переваривает, но я не останавливалась и продолжала ударять словами, не волнуясь о том, что и у этого близнеца также может начаться психоз. – А та избитая девушка из университета…
– Сонхи, я очень прошу тебя, прекрати, – еле слышно проговорил он, садясь на стул, а я лишь ближе подошла к нему.
– Он избил её не потому что ревновал, а потому что она бросила тебя ради другого.
– То есть я есть причина того, что мой брат – псих? – спросил он, подняв на меня влажные от слёз глаза, и я затаила дыхание, неосознанно кивнув.
Я сразу же пожалела об этом, а потом обо всём, что сказала. Ведь обещала же. Джунён был прав, что не выдавал всей правды. И на деле оказалось, что я являюсь демоном, портившим психику обоим парням.
– Боён, мне очень жаль. Я немного…
– Сонхи, тебе лучше уйти, – тихо проговорил он, не поднимая головы, но я не думала, что сейчас оставлять его хорошая идея.
– Я погорячилась, конечно, но теперь ты знаешь всю правду. Мы можем нормально обсудить за чашкой коф…
Я не успела договорить, так как парень резко встал на ноги и сильно пугал меня своим ледяным взглядом. Он подошёл к столешнице, на которой глухо пикала кофеварка, и, схватив её, со всей силой бросил на пол. Я отпрянула к стенке, почувствовав голыми ступнями капли горячей жидкости, и, уставив испуганный взгляд на осколки стекла, перемешанными с кофе, боялась посмотреть на Боёна.
– Как ещё объяснить, что тебе лучше уйти? – всё так же тихо произнёс он, и мне уже не пришлось повторять, чтобы я чуть ли не выбежала из квартиры соседа, задыхаясь от страха и учащённого сердцебиения.
29. Халва.
Я проснулась на полу прихожей. Жуткая головная боль напомнила мне, что всю ночь я просидела, прислонившись к входной двери, и непрерывно плакала. Иногда я прислушивалась, надеясь услышать выходящего на лестничную площадку Боёна. Я и представить не могла, в каком он был состоянии после моего ухода, и я не отрицала того, что в это состояние привела его я. Лишь страх попасть под горячую руку не позволял мне вернуться в квартиру соседа. Я пыталась убедить себя в том, что не боюсь Боёна. Я не должна его бояться, ведь сама виновата в том, что он вчера разозлился на меня.
Встав на ноги, я первым
