— А я и не знал, что Видал способен быть столь щепетильным, — заметил его милость и опустился в кресло. — Несомненно, ты заявилась к нам не только для того, чтобы посетовать на проделки Видала.
— Мне следовало предвидеть, что ты станешь защищать Видала, хотя бы для того, чтобы позлить меня, — не осталась в долгу леди Фанни.
— Я никогда не защищаю Видала, даже чтобы позлить тебя, — надменно провозгласил его милость.
— Еще бы! — Леди Фанни сердито зашелестела юбками. Когда ты вошел, я как раз говорила Леони, что никогда не слышала ничего подобного о моем Джоне. Не думаю, что мой милый мальчик способен так огорчить свою мать.
Герцог открыл табакерку — изящную коробочку из чистого золота, расписанную Дего en grisaille[10] и инкрустированную горным хрусталем.
— В твоей судьбе я ничего не могу изменить, Фанни, — сокрушенно заметил Эйвон. — Ты же сама хотела выйти замуж за Эдварда.
На щеках леди Фанни сквозь толстый слой румян проступила вполне натуральная краска смущения.
— Не желаю слышать ничего дурного о моем Эдварде, он святой! — воскликнула она слегка дрожащим голосом. — И если ты намекаешь, что Джон копия своего отца, то мне остается лишь возблагодарить небеса за это сходство.
Леони поспешила вмешаться в разговор.
— Монсеньор имел в виду совсем другое, правда? Я же всегда любила Эдварда. И Джон несомненно похож на него, что просто чудесно; а вот Джулиана очень похожа на тебя, милая моя Фанни. Правда, на мой взгляд, она не столь хороша собой.
— Деточка, ты не лукавишь? — Леди Фанни засияла как начищенный медный таз. — Ты мне льстишь. Думаю, в молодые годы меня, не кривя душой, можно было назвать красавицей, правда, Джастин? Но, надеюсь, я никогда не была такой своевольной, как Джулиана. Несносная девчонка своим глупым поведением способна погубить все мои планы! — Она повернулась к Эйвону. — Джастин, случилось нечто ужасное! Дурочка Джулиана влюбилась в совершеннейшее ничтожество, самое настоящее пустое место, и я вынуждена, именно вынуждена отправить сумасбродную девчонку во Францию. Надеюсь, там она мигом избавится от своей блажи.
Леони навострила уши.
— Джулиана влюблена? А кто он?
— Даже и не спрашивай, дорогая! — взмолилась леди Фанни. — Об этом не может быть и речи! Боже, да если бы я вышла замуж за первого, в кого влюбилась!.. Джулиана слишком своевольна! Ума не приложу, что с ней будет дальше. Вместе с ней в Париж поедет Джон.
— Так кто такой этот возмутитель твоего душевного спокойствия? — скучающе протянул его милость. — Я имею в виду совершеннейшее ничтожество и пустое место.
— О, дорогой Джастин, о нем даже и упоминать не стоит. Так, сын одного провинциала, как ни странно, ему покровительствует молодой Карлайл.
— Он хороший человек? — озабоченно спросила Леони.
— Должна сказать, любовь моя, это не имеет ни малейшего значения. На Джулиану у меня совсем иные виды. — Леди Фанни гордо встряхнула свой кружевной воротничок и продолжала беззаботнейшим тоном: — Мы ведь об всем уже договорились. Я предчувствую, что это будет прекрасный брак, не говоря уже о том, что союз молодых людей станет исполнением моего самого заветного желания. Я убеждена: наши детки просто созданы друг для друга. Не сомневаюсь, если бы не безумная выходка Джулианы, мы бы уже готовились к свадьбе. Паршивка просто-напросто вздумала посмеяться надо мной! Впрочем, я не осуждаю ее за то, что она холодна с ним, поскольку ничего иного он и не заслуживает.
Леди Фанни смолкла, чтобы перевести дух, и краем глаза глянула на герцога Эйвона. Его милость хранил олимпийское спокойствие, лишь слабая улыбка играла на тонких губах, да во взгляде, устремленном на сестру, поблескивали веселые искорки.
— Честно говоря, дорогая Фанни, мне трудно уследить за ходом твоих мыслей, — признался он. — Пожалуйста, просвети меня, о ком ты говоришь.
Леди Фанни возмущенно выпрямилась.
— А мне кажется, ты все прекрасно понимаешь, Джастин.
— Но я-то уж точно не понимаю! — воскликнула Леони. — С кем Джулиана холодна? Надеюсь, не с этим бедным ничтожеством?
— Разумеется, нет! — леди Фанни раздраженно фыркнула и погрузилась в молчание.
Леони вопросительно взглянула на герцога. Он отправил в нос очередную порцию табака.
— Насколько я понимаю, любовь моя, дражайшая Фанни имеет в виду нашего сына.
На лице Леони появилось озадаченное выражение.
— Доминика? Но… — Тут она замолчала и перевела взгляд на размечтавшуюся золовку. — Ни за что!
Леди Фанни оказалась не готова к столь жестокой откровенности.
— Боже, дорогая, что ты этим намерена сказать?
— Мне вовсе не хочется, чтобы Доминик женился на Джулиане. — Леони вздернула упрямый подбородок.
— Может, — леди Фанни надменно выпрямилась, — ты будешь так добра объяснить, что означает твой оскорбительный отказ?
— Прошу прощения, если я выразилась слишком резко, — извинилась Леони. — Я была резка, Монсеньор?
— И весьма, — ответил герцог, с легким щелчком захлопывая табакерку. — Но в отличие от дорогой Фанни предельно искренна.
— Мне очень жаль, — повторила Леони. — Я вовсе не желала сказать, что не люблю твою дочь, но, думаю, Доминик вряд ли захочет связать свою жизнь с Джулианой.
— Так! — Фанни повернулась к брату с нескрываемым раздражением. — Если это все… Джастин, разве ты забыл, какие радужные планы мы строили еще несколько лет назад?
— Я никогда не строю планов, дорогая Фанни.
Леони снова вмешалась.
— Верно, Фанни, мы с тобой мечтали о том, что Доминик женится на Джулиане. Монсеньор тут ни при чем. Но тогда они были совсем детьми, а теперь все изменилось.
— Что изменилось? — Ее светлость нервно высморкалась.
Леони задумалась.
— Доминик… Он недостаточно респектабелен для Джулианы, — ничего более вразумительного Леони не смогла придумать.
— Боже, неужели ты хочешь, чтобы он привел в дом танцовщицу из кордебалета? — леди Фанни разразилась пронзительным смехом.
Внезапно от двери послышался спокойный голос, в котором явственно прозвучала ирония:
— Насколько я понимаю, дорогую тетушку интересует моя скромная персона?
Порог гостиной переступил маркиз Видал. Под мышкой он держал треуголку, полы камзола согласно французской моде были скошены назад, на ногах красовались высокие сапоги с отворотами. Глаза маркиза сверкали, но тем не менее он с величайшей учтивостью поклонился леди Фанни, затем подошел к герцогине.
Леони вскочила.
— Дитя мое! Voyons, как я рада!
Видал нежно обнял ее. Яростный огонь в его темных глазах потух, лицо смягчилось.
