Ну, а если она согласится только на одну роль, и то на время болезни Вероники Беловой? Ничего больше не обещая и не обнадеживая ни Карнаухова, ни Серпухова. Она вполне может объяснить это своей занятостью. А дальше время покажет. Не век же ей оставаться в домработницах и смиренно ждать у моря погоды. Ее проблема, как беременность, сама по себе никогда не рассосется. Но, возможно, появятся новые варианты, которые помогут ей выбраться из этой мышеловки.
Разумеется, объяснений с Ильей все равно не избежать. Нужно первой решиться на этот шаг, чтобы потом не краснеть и не лепетать жалкие оправдания. Алина терпеть не могла оправдываться. Тот, кто вынужден оправдываться, всегда стоит на ступеньку ниже, чем тот, кто выслушивает твои оправдания.
Словом, какие бы варианты она ни прокручивала в своей голове, все сходилось к одному: нужно сдаваться! Рано или поздно все вылезет наружу. Не дай бог, об этой ситуации проведают журналисты, тогда уж точно малой кровью не обойтись. Но как повести разговор, как упросить Илью, чтобы он не выдал ее Луганцеву? Это было самое больное место, самый щепетильный момент. И как поведет себя Илья, когда она признается ему в своих грехах? Впадет ли в ярость или, наоборот, с радостью примет это известие, потому что попытается извлечь из ее проступка свои дивиденды?
Алина сжала кулаки и решительно тряхнула головой, отбрасывая последние сомнения. Все, хватит! Хватит скрываться и лгать. Она непременно сыграет эту роль, роль Джульетты, а остальное – на волю судьбы! И Луганцеву, если он когда-нибудь соизволит ее выслушать, тоже выложит все начистоту, чтобы снять камень с души. Повинную голову меч не сечет, но если Игорь ее не простит, значит, туда ей и дорога. Она сама вымостила этот путь ошибками и враньем.
Ее так и подмывало позвонить Карнаухову и разузнать, как обстоят дела с ролью Джульетты на самом деле. Ольга могла и приукрасить ситуацию. Раньше она слыла большой умелицей поиграть на душевных струнах, и где гарантия, что ей не захотелось обновить старые навыки?
Душевные струны Алины находились сейчас в плачевном состоянии. Одно неловкое движение, обидное слово, и они могли лопнуть. И тогда неизвестно, получится ли их соединить…
Она посмотрела на часы и поняла, что они стоят. Надо же, а она и не заметила… Алина подтянула гирьку, качнула пальцем маятник, Глаза котенка забегали, а его озорная мордашка невольно навела на мысль, что все обойдется. Ведь и раньше ей приходилось выкручиваться из ситуаций, которые грозили еще большими бедами и несчастьями.
За окном стемнело, снег повалил крупными хлопьями. Алина подошла к окну и долго смотрела на сплошную белую стену снега, скрывшую липы и березы, сторожку охранников, забор. Закрутила поземка, свивая снежное одеяло в тугие белые косы. Но природные катаклизмы тут же отошли на второй план. Снежную круговерть пронзили два тусклых столба света. Метель помешала ей разглядеть, как открылись ворота и машина въехала во двор.
Паника овладела ею. Она-то думала, что в ее распоряжении минимум два часа, чтобы собраться с мыслями и выстроить разговор с Ильей. Все доводы тотчас улетучились из ее головы. Она лишь пристально вглядывалась в окно, стараясь понять, кто же приехал на самом деле?
Заметенная снегом фигура быстро миновала двор и поднялась по ступеням крыльца в дом. Алина прислушалась. Через пару минут открылась дверь в кухню, и на пороге возник Илья. Он успел раздеться, но все лицо покрывали капельки растаявшего снега. Он раскраснелся, глаза его весело блестели.
– Приветствую вас, Елена Владимировна! – потирая руки, возвестил он с порога. – Ну, погодка разгулялась! – Он кивнул на окно. – Настоящая зима пришла!
– Ужинать будете? – спросила Алина и тут же осторожно поинтересовалась: – Что-то вы опять один, без Игоря Леонидовича?
– Буду, – ответил Илья, проигнорировав ее вопрос о Луганцеве, и опустился на стул. – Только скоренько, я спешу.
Алина накрыла на стол.
– Сегодня у нас голубцы, – сказала она весело, стараясь скрыть свою тревогу и сомнения: стоит ли начинать разговор с Ильей сразу после ужина или выждать некоторое время? А если он уедет и вернется слишком поздно? Не караулить же ей возле дверей? А вдруг он возвратится уже в компании Игоря? Тогда Луганцев точно что-то заподозрит.
Внутри у нее все сжалось, но она стиснула зубы и решительно села за стол, напротив Ильи.
– Мне нужно серьезно поговорить с вами, Илья Сергеевич, – сказала она.
– Только быстрее, – не глядя на Алину, Илья стремительно поглощал голубцы, запивая их чаем.
– Может, сделаем это, когда вы поужинаете? – на всякий случай справилась Алина.
– После ужина я сразу смываюсь, – сказал он с полным ртом. – Я забежал буквально на полчаса, чтобы собрать вещи. Мы с Игорем уезжаем сегодня на неделю в командировку в Москву. Вы остаетесь на хозяйстве.
– На неделю? – поразилась она, лихорадочно прикидывая в уме, что делать. Нет, командировка не повод откладывать трудный разговор. Иначе она еще глубже завязнет в обмане. Ведь охранники непременно донесут, сколько раз она отлучалась и в какое время. Лучше сразу отмучиться…
Она сжала кулаки.
– Илья Сергеевич, тогда поговорим сейчас. Я не могу дальше скрывать, что я совсем не Елена Владимировна.
Илья, не поднимая взгляда от тарелки, продолжал молча есть.
Сердце ее упало.
– Вы слышали, что я сказала? – тихо спросила Алина. – Или повторить? Я совсем не та, за кого себя выдаю.
Илья отодвинул пустую тарелку, двумя глотками прикончил остатки чая, вытер губы салфеткой и только тогда посмотрел на нее.
– Алина Вадимовна, о чем вы? Решили вдруг удивить меня признанием?
Алина, потеряв дар речи и открыв рот, смотрела на него.
– Т-так вы меня узнали? – ее голос прервался. – Ваши шуточки… Намеки… Я не думала, что все так очевидно…
– Алина Вадимовна, – Илья снисходительно улыбнулся, – кого вы хотели провести? Я с первой минуты, нет, – исправился он, – с первых часов вашего появления в доме, знал, что вы подменили свою тетушку. Подменили вынужденно, я это признаю. Сначала я хотел вас разоблачить, а потом это стало забавно – наблюдать за вашей игрой. Вы – блестящая актриса. Признаюсь, Игорь принял все за чистую моменту.
– Вы не выдали меня Луганцеву? – изумилась Алина. – Ведь это ваша задача охранять его. А вдруг я замыслила что-то нехорошее?
– Ничего вы не замыслили! Деньги улетучились, тетушка повредила ногу, что оставалось бедной актрисе? Естественно, сделать то, что она умеет лучше всего – одурачить доверчивого зрителя. Что ж, это вам удалось, по крайней мере, двух, нет, чуть больше зрителей вы убедили, а я оказался недоверчивым. Одним словом, в дом вашей тетушки меня не пустили. Мне пришлось около часа просидеть в машине, и я получил полный расклад.
