– А мне Ольга сказала, что ее нашли в канализационном люке задушенной.
– Да треп это! – недовольно скривился Илья. – Такого насочиняют от лености ума, я вас умоляю.
Он поднялся из-за стола и, упершись костяшками пальцев в столешницу, сверху вниз посмотрел на Алину.
– Ну, все, Елена Владимировна, возвращайтесь к своим кастрюлям-сковородкам, а я уже опаздываю. Нам еще нужно добраться до аэропорта, в запасе чуть больше четырех часов. – И, перегнувшись через стол, заговорщицки прошептал: – Держите хвост пистолетом, заслуженная артистка! Играйте свою Джульетту! Считайте, что вам баснословно повезло! – и хитровато ей подмигнул. – Только о нас с Луганцевым не забывайте. Теперь мы точно ваши дети. Помрем без ласки и внимания, а того пуще, без жесткой материнской руки. – И расхохотался.
Казалось, прошла целая вечность, а на самом деле даже месяца не минуло с того дня, когда Алина в последний раз подъезжала к театру. Но в отличие от предыдущих визитов сегодня она чувствовала себя очень уверенно и неуязвимо. На этот раз Алина сидела за рулем шикарной машины и выглядела «на все сто», как выразилась Лида, которую она подвезла на занятия в колледж. К тому же метель прекратилась, а небо очистилось от туч. И оно сияло прямо-таки весенней голубизной.
И хотя утро встретило ее легким морозцем, в душе Алины звенела капель. Она призналась Илье, и с ее плеч как будто свалился тяжеленный груз. Она ожила и внешне, и внутренне, словно выпрямилась и окрепла, как выпрямляется молоденькая березка, пригнутая к земле обильным снегопадом. Но стоит порыву ветра стряхнуть с него тяжелые пласты снега, как деревце резко устремляется вверх, навстречу небу и солнцу…
Возле театра она заметила машину Серпухова, а рядом с ней незнакомый джип темно-синего цвета, но даже это не испортило Алине настроения. Что ей Серпухов, если теперь у нее появилась цель в жизни. И если она ее поставила, то непременно добьется ее. Ведь она даже не мечтала о роли Джульетты, и судьба вдруг взяла и поднесла ей, как в сказке, подарок. И она уж постарается, чтобы он не достался никому.
Впрочем, при всем восторге, который она сейчас испытывала, Алина не впадала в эйфорию. Судьба снова дала ей шанс, отмерив, правда, слишком короткий срок. Но выдержит ли она столь напряженный график? И будет ли способна наводить порядок в доме, готовить обеды и ужины для охраны, если режиссер, чтобы не снизить темпов подготовки премьерного спектакля, назначит две репетиции в день? Ведь Маркову наверняка придется ломать кое-какие свои установки, а ей притираться к актерам и привыкать к новой сцене.
Но все это были мелочи, пустяки по сравнению с тем, что сейчас испытывала Алина. Даже здание театра показалось ей не таким мрачным и заброшенным, как прежде, потому что парадное крыльцо и подъезды к нему прикрывали пушистые, словно заячья шубка, сугробы, а на кустах рябины, усыпанных крупными гроздями ярко-красных ягод, суетилась и весело перекликалась стайка свиристелей.
На вахте сегодня дежурила Карина. Старая актриса скучала в одиночестве и, завидев Алину, радушно ей улыбнулась:
– Спрашивали уже вас, Алина Вадимовна, раз пять спрашивали. И сам Карнаухов, и Сережа Марков, и Артем Полуянов.
– И как обстановка, Карина Борисовна? – Алина улыбнулась в ответ.
– Обстановка хуже некуда, – махнула рукой Карина. – Карнаухов с лица спал, пока вас нашел. Премьера под угрозой, причем такая премьера! – Она закатила глаза и прижала руки к груди. – Давно такого переполоха в театре не случалось!
– Мы договорились на одиннадцать часов, – сообщила Алина. – Мне уже выписали пропуск?
– Что вы, что вы! Какой пропуск? Карнаухов икру мечет, всю труппу еще в десять собрали, только вас и ждут!
– Тогда я побежала! – Алина помахала ей рукой.
– Бегите, бегите, деточка, и ни пуха вам ни пера!
– К черту! – Алина сделала несколько шагов и остановилась. – Серпухов тоже в театре?
– И Серпухов, и Цуранов, – почему-то шепотом ответила актриса. – Оттого Карнаухов и в обмороке, что они его за грудки берут. Они ж большие деньги в спектакль вложили. – И вздохнула. – Что за жизнь пошла! Все за деньги! «Ромео и Джульетта» – коммерческий проект! Когда такое бывало?
* * *
Поднявшись на второй этаж, Алина умерила шаг. Не хватало предстать перед этой троицей запыхавшейся и с раскрасневшимся лицом. Нет, она должна появиться достойно. Алина прижала ладони к щекам, что ж, румянец вполне можно отнести на счет легкого морозца, и вошла в приемную. Здесь тоже ничего не изменилось, разве что прическа Розы, которая поливала цветы из детской лейки. Сегодня ее голову украшали крупные букли, а на мощных плечах возлежала цыганской расцветки шаль. Зоя Аркадьевна сидела рядом с ее столом и курила, стряхивая пепел в кулечек из листка перекидного календаря. Дамы, видимо, что-то оживленно обсуждали, но при виде Алины замолчали на полуслове и уставились на нее.
Алина поздоровалась с ними и кивнула на дверь кабинета Карнаухова:
– Геннадий Петрович у себя?
– У себя, – ответила сухо завтруппой. Чопорно поджав губы, она поднялась со стула и направилась к двери кабинета. – Я его предупрежу, что вы объявились.
Это «объявились» очень не понравилось Алине, но она сделала вид, что не заметила столь откровенной неприязни.
– Хорошо, я подожду, – весело сказала Алина и присела на стул, который только что покинула Зоя Аркадьевна.
Роза прекратила поливать цветы и с жадным любопытством уставилась на Алину. Вода из носика лейки струилась на подоконник, но секретарша этого не замечала.
– У вас вода льется, – сказала Алина.
Секретарша подхватила лейку и прижала ее к груди.
– Что-то не так? – вежливо спросила Алина. – У меня нос в саже или волосы не в порядке?
– Нет, – Роза покраснела. – Я только вчера видела вас по телевизору, в сериале… У вас роскошные волосы, я думала, это парик…
Она не договорила. В это время Зоя Аркадьевна скрылась за дверью и почти мгновенно вернулась обратно.
– Вас ждут, – сухо заметила она, придерживая дверь за ручку.
Алина поднялась, подошла к ней.
– Проходите, – завтруппой толкнула дверь, и та слегка приоткрылась.
– Я за вами, – дружелюбно улыбнулась Алина.
– В отличие от вас, – гордо вздернула подбородок Зоя Аркадьевна, – меня туда не позвали.
Алина не успела ничего сказать, как дверь распахнулась, и на пороге возник Серпухов.
– Солнце вы наше! Алина Вадимовна! – вскричал пивной король и распахнул объятия.
Алина умело уклонилась от протянутых навстречу рук, но Серпухов продолжал стоять на пороге, загораживая вход в кабинет. Глаза его лучились неподдельным счастьем.
