– Я знал, что она вышла замуж за писателя, и думал, что она предпочла его, потому что он интереснее и талантливее меня, – выговорил он. – А в кране вода есть? Я бы попил.
– Попейте, – разрешил ангел-хранитель. – Вон на подоконнике стакан, только его нужно ополоснуть.
– Ничего, – прошелестел Андрей. – Я так…
Он попил теплой воды из-под крана, умылся и, кажется, посмотрел на себя в зеркало. Посмотрел и ничего не увидел.
Может, меня нет, вяло подумал он. Может, это правильно, что меня нет в зеркале?..
– Я знал, что она вышла за него замуж, и знал, как он выглядит, и… в общем, я все знал! Тогда я приехал, а вы сказали, чтобы я подождал. Я искал ваш кабинет и зашел на четвертый этаж.
Долгов кивнул.
– Во вторую хирургию.
– Наверное. Я услышал его голос, увидел его и понял, что я должен его убить. Я подождал, пока все вышли. Я сидел в холле и притворялся, что читаю журнал. Я думал только о том, что убью его прямо сейчас. Потом зашел к нему в палату, он был один. – У Андрея потемнело в глазах. – Я сказал ему, что убью, потому что он отнял у меня все. Светлану, а без нее мне ничего не нужно. Кажется, он не понял, кто я такой, по крайней мере сначала. А потом понял и стал умолять меня уйти, а я только говорил ему, как раздавлю его!
– И что было дальше?
– Дальше?.. Ничего не было. Он стал хватать ртом воздух, как-то посинел и завалился на бок, и я понял, что убить его я не смогу. – Андрей улыбнулся. Долгов не сводил с него глаз. – Знаете, мне казалось, что это будет что-то, похожее на дуэль. Ну, как в кино, понимаете? Я буду его убивать, а он будет защищаться, что ли! Но он не защищался. Он только, как… как заяц! И закрывался рукой, вот так, – и Андрей показал, как именно Грицук закрывался. – И еще твердил что-то про ведьму, это я уже не понял! Ну вот. И когда он посинел, я плюнул ему в лицо. Он пытался нажимать какие-то кнопки, там у вас в палате много кнопок! Я не знаю, нажал он или не нажал, но когда я вышел из палаты и пошел в сторону лифта, туда какой-то человек побежал, в халате.
Андрей перевел дыхание и с тоской посмотрел на раковину – ему хотелось выпить всю теплую воду, которая была в кране. Во рту было сухо и горько, как будто он наглотался полыни.
– А потом по телевизору сказали, что он умер и что это как-то связано с его последней книгой, в которой он всех разоблачил! Но дело не в книге. Дело во мне.
– И больше вы в больницу не приезжали?
– Нет. Зачем?
– С сестрами или, может, с врачами не разговаривали?
– Нет, конечно!
Долгов подумал немного. Телефон лежал перед ним на столе.
Телефон не работал, когда он нашел Катю, и реанимацию пришлось вызывать по мобильному. Какой-то человек в халате прибежал, когда Грицук стал нажимать все кнопки подряд. Кто-то из больницы звонил Абельману и просил его пристроить Грицука на лечение к Долгову.
Катя зачем-то пришла в кабинет под вечер, когда все разъехались из больницы. В тот вечер шел сильный дождь. Ни до, ни после такого дождя не было.
Машину замучаешься мыть! У нас тут стройка кругом!
– Подождите меня, – приказал Дмитрий Евгеньевич Андрею. Не попросил, а именно приказал. – Только никуда не уходите. Я сейчас вернусь.
Он выбрался из-за стола, зачем-то кивнул Андрею, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.
Он повернул за угол и посмотрел на пожарный щит, висевший на стене. Все было на месте, только два крючка свободны. Долгов понятия не имел, что могло висеть на этих крючках. Лом? Багор? Лопата?
Сколько шуму было, когда устанавливали этот щит! Терентьев матерился, пожарные являлись почти каждый день проверять, соблюдаются ли меры безопасности, и курили на лестнице с кислыми осуждающими физиономиями. Оказалось, что добыть щит не так-то просто, его нужно еще «согласовывать» в местном отделении ГО ЧС – Долгов никогда не знал, что это такое! – и только потом водружать на стену.
«Ответственный за противопожарную безопасность», – было написано на щите, а фамилия никакая не указана! Нету ответственных! Пониже была еще более странная надпись: «Инструкции получить в комнате номер 233».
Выходит, все правильно?!
Да нет, быть такого не может!.. И потом, мотивы? Какие могут быть мотивы?!
Долгов некоторое время постоял перед щитом, потом потрогал пыльный крюк, неровно выкрашенный красной краской, и пошел в туалет.
Там было темно, и привычным движением он нашарил на стене выключатель. Желтый жидкий свет озарил крохотное помещеньице с раковиной, детсадовским шкафчиком, чистым полотенчиком на крючке и не закрывающейся дверцей во «второе отделение», где был непосредственно унитаз.
Унитаз Долгова в данный момент не интересовал.
В коридоре раздались шаги, и Долгов быстро прикрыл дверь.
Он вздохнул, немного задержал дыхание, помотал головой из стороны в сторону, разминая шею, как всегда, перед трудными и долгими операциями.
Проделав все это, он насупился и заглянул за шкаф.
Предмет, который он искал и хотел найти, оказался именно за шкафом, и правильность собственной догадки вдруг поразила его.
Да нет, сказал себе профессор Долгов, разглядывая короткий пожарный ломик. Этого просто не может быть. Ну, потому что не может быть, и все тут.
Он знал, что трогать руками ломик нельзя, и даже полез в карман халата проверить, не завалялись ли там хирургические перчатки! Конечно, никаких перчаток не было, и Долгов взял с крючка полотенце, аккуратно обмотал ломик и понес его в кабинет, чувствуя себя отвратительно.
Его посетитель сидел на стуле, опершись локтями о колени и закрыв ладонями лицо. Дверь, которую распахнул Долгов, чуть не дала ему по голове.
– Извините, – пробормотал Дмитрий Евгеньевич и сунул обернутый полотенчиком ломик в угол.
– А… что это такое?
– Что? А, это лом!
Андрей посмотрел на Долгова недоверчиво.
– Зачем он вам?
– Я собираюсь вас стукнуть, – совершенно серьезно объявил Долгов. – Чтобы вы немного пришли в сознание. Хотите?
И тут дверь снова распахнулась, отлетев почти к стене, ударилась о стул, и человек сказал громко с порога:
– Прошу прощения. Я вас еле нашел. Можно к вам, Дмитрий Евгеньевич?
– Заходите, Михаил Алексеевич!
Адвокат зашел, повертел головой в разные стороны и глянул на профессора с веселым изумлением.
– Небогато живете, Дмитрий Евгеньевич!
Наверное, в прежние времена, казавшиеся неизмеримо далекими, примерно неделю назад, Долгов обиделся бы на Глебова и счел бы его самого высокомерным, а замечание неуместным, но те времена давно минули!..
– У нас больница, Михаил Алексеевич, – сказал он весело, – а не банк! Знакомьтесь, это Андрей Кравченко. Он уверен, что писатель Грицук умер от горя, когда его увидел.
