– Кто он? – быстро спросил Вадим.
– Я не знаю. – Горшкова пожала плечами. – Он напал на меня со спины в том же сквере, где убили Сашу. Я гуляла там вчера вечером с Риччи. Знаете, горе горем, а собаку-то выгуливать надо…
Ирина Сергеевна помолчала мгновение – видно, воспроизводила в памяти страшные события, потому что лицо у нее исказилось.
– Схватил меня в охапку, хоть я женщина и не худенькая, потащил куда-то. А чтобы не орала, зажал мне лицо рукой в перчатке. Судя по руке и по тому, с какой силой он меня схватил, это был крепкий, молодой мужчина. Он тащил меня сквозь кусты и хрипел: «Верни перчатку! Не вернешь, придушу!» Меня спас Риччи. Пес никогда не кусается, но тут вцепился мерзавцу в ногу. Бандит выругался, на мгновение убрал руку с лица, и я заорала так, как никогда в жизни не орала. Риччи тоже лаял, как бешеный. Какие-то мужчины бросились к нам, нападавший ударил меня и рванул в кусты. Вот, собственно, и все. Я вернулась домой, и на семейном совете мы решили, что до похорон мне нужно уехать из города. Ночью старший сын отвез меня на дачу. Он только-только перед вами уехал.
– Я так понимаю, теперь ваша семья в курсе, какую перчатку требовал от вас громила?
– Да, – упавшим голосом сказала Ирина Сергеевна. – В тот день, когда убили банкира, Саша выгуливал собаку и встретил вас в подъезде. Вы чуть не сбили его с ног, так спешили.
Женщина вопросительно посмотрела на меня.
– Верно, – кивнула я.
– Саша стал подниматься в квартиру. Он никогда не пользовался лифтом, подъем на семнадцатый этаж был для него вместо зарядки. Возле вашей квартиры муж остановился. В ней сильно шумели, что-то роняли, кричали. Саша очень удивился, потому что ничего подобного от вас раньше не доносилось. Он постоял минуту или две. Потом рассказывал: мужской голос звучал тише, женский – пронзительно. В мужском муж узнал голос банкира – они с ним не раз встречались в подъезде и даже здоровались. Вас, как я уже сказала, Саша встретил на выходе из подъезда. А потому удивился: кто ж тогда ссорился с вашим супругом в квартире? Он постоял еще немного, но потом решил не вмешиваться в чужие разборки и поднялся домой. Где-то через час или чуть раньше позвонил Сашин начальник и приказал ему срочно приехать в управление. Вообще-то муж был в отпуске, и мы собирались на дачу, но что-то там, как всегда, стряслось…
Ирина Сергеевна махнула рукой и потянулась к пачке сигарет, лежавшей на подоконнике.
– Пожалуй, я к вам присоединюсь. – Вадим достал свою пачку.
Некоторое время они молча курили. Ирина Сергеевна первой затушила сигарету и продолжила с тяжелым вздохом:
– А часа через два или три ко мне постучался милиционер в штатском. Так я узнала, что банкира убили. Я тут же позвонила Саше, но его телефон был недоступен.
– А когда муж рассказал вам о ссоре в квартире Богдановых? – спросил Вадим, отправляя сигарету в пепельницу.
– Вечером, когда вернулся. Он уже знал об убийстве. Мы обсуждали это событие за ужином. Тем более, о нем кричали по всем телевизионным каналам.
– И что еще он вам рассказал?
– В тот вечер ничего, – вздохнула женщина. – Но за два дня до смерти он пришел с прогулки возбужденным. Метался по комнате туда-сюда. Потом велел мне сесть на диван и заявил: «Я знаю, как погасить Егоркины долги по ипотеке. У меня появился шанс достать деньги». Потом добавил: «Моя честность не принесла мне богатства, так ну ее в задницу!» Я ничего не поняла, попросила объяснить. Саша же расхохотался и сказал: «Я их заставлю платить. Они сами мне деньги принесут!» И тут позвонил телефон. Муж схватил трубку и скрылся в спальне. А затем весь вечер ходил радостный, песни напевал. Видите ли, наш старший сын выплачивал ипотеку, но вдруг его без объяснения причин уволили с работы. Платить стало нечем. Конечно, мы помогали, как могли. Вся Сашина зарплата уходила на платежи в банк, жили на мою крошечную зарплату. В этом году даже в отпуск не поехали.
Мы переглянулись. И Вадим протянул:
– Понятно… Я так полагаю, какой-то человек обронил перчатку. Ваш муж ее нашел. У него, опытного милиционера, были все основания полагать, что тот человек – убийца банкира Богданова. Но он не сообщил ничего следствию, а решил шантажировать предполагаемого убийцу. Одним словом, заставить его раскошелиться на крупную сумму.
– Это действительно была перчатка? – уточнила я. – Или что-то еще?
– Не знаю! – Глаза женщины вновь покраснели. – Бандит кричал про перчатку, но Саша мне ничего не рассказывал. Правда… – Рассказчица замялась. – После нападения на меня сыновья обшарили наш гараж и машину и нашли запаянный утюгом пакет. А в нем перчатку. Белую, нитяную. Я в таких на даче работаю. Мы решили, что бандит требовал вернуть именно эту перчатку.
– Где пакет? – Вадим весь подобрался. – Вы его не уничтожили?
– Нет, – покачала головой Ирина Сергеевна. – Если хотите, отдам его вам. Посидите здесь, сейчас принесу.
Она вошла в дом. И тотчас раздался дикий крик и звонкий лай Риччи. Вадим, оттолкнувшись руками от столешницы, буквально перелетел через диван и рванул следом. Меня же словно парализовало на мгновение.
Крики, вопли, звон стекла, тяжелый удар, грохот, будто упал тяжелый шкаф, треск дерева, топот ног… И выстрелы – хлоп! Хлоп! И снова – хлоп!
– Вадим! – заорала я дурным голосом и, прихватив табуретку, бросилась в дом.
И чуть не погибла вместе с табуреткой под дорожным катком. Именно так мне показалось. Кто-то буквально вынес меня спиной вперед обратно на веранду. Я упала, табуретка развалилась на мне на части. Но все же мне удалось заметить: кто-то в черном – большой, квадратный – плечом высадил дверь веранды…
– Стой!
Это Вадим выскочил следом. Я с трудом перевернулась на живот и встала на четвереньки. В руках у Доброва был пистолет. И слава богу, стрелял он, а не в него. Я еле-еле поднялась на ноги и, хватаясь за косяки, вывалилась на крыльцо. Вадим уже перемахнул через забор и со всех ног мчался по полю за человеком в черном, который петлял метрах в ста от него, как заяц.
Вадим поднял пистолет и выстрелил в воздух. А человек присел (я думала – от испуга) и неожиданно исчез, словно в воду канул.
– С обрыва сиганул, – прошелестел за моей спиной испуганный женский голос. – Там речка, она давно пересохла, только балка осталась.
Вадим бросился к обрыву. И вдруг, будто из-под его ног вырвался мотоцикл. Человек в черном поднял байк на дыбы, газанул, мотор дико взревел. Из-под заднего колеса вырвалась туча пыли. Вадим едва успел отскочить в сторону, и мотоцикл с яростным ревом, подняв еще выше облако пыли, ринулся в сторону «Хаммера». И через мгновение скрылся в узкой улочке, которую мы насилу преодолели на своем внедорожнике. Но я все же кое-что разглядела – мотоциклист скрылся на красном «Кавасаки».
