не хочу проблем, особенно я не хочу напрягаться!
– Там всё так строго? Мне казалось, где есть деньги – не нужны знания!
Даша потянулась к ноутбуку.
– Вот, – она зашла на сайт колледжа. – Прочитай. Внимательно изучи графу «Кто мы?», что ни фамилия – то известное имя, не в Москве, конечно.
Надя с интересом просматривала страницы: учебные планы, факультеты, отзывы… Раздельные общежития для студентов, комнаты на двух-трёх человек, собственный театр и даже мини-зоопарк. Камины в профессорских комнатах, старинное здание, похожее на сказочный замок. Красивая территория, романтичный пруд, заросший тиной, извилистые дорожки.
– А какой факультет? – Надя сжала кулачки, надеясь, что это не окажется факультет искусств Артис.
– Грайверс… – Миховски скептически поджала губы. – Экономика, математика, физика… Одним словом всё то, что я ненавижу лютой ненавистью!
– В математике я рублю, – Надя заулыбалась. – Мне всё равно страшно…
– Я отдам тебе свой ноут! – подкупала её Даша. – И смартфон Sony Ericsson Р900! Он очень крут, у него есть стилус. Ты знаешь, что это? – Надя неуверенно кивнула. – С ними тебе не будет стыдно. Техника почти новая, мой брат притащил всё из Штатов.
– Соглашайся, – упрашивала Надин. – Я поделюсь с тобой аксессуарами и шмотьем, свожу к стилисту, это твой шанс! Биг-Бен, Шерлок Холмс, Эйфелева башня! – намешала всё в кучу дочь богатого папочки.
«Это твой шанс!», – звенело в голове Нади весь путь до дома. Она не дала окончательного согласия, ей надо было всё как следует обдумать. Слишком много «но».
Надя достала ноут – аванс от Даши. Блондинка так старалась выслужиться перед Миховски, словно от этого зависела её жизнь. Она снова зашла на сайт колледжа. Итак, Грайверс…
«Кэтрин-Лейла Маффи – декан факультета точных наук», – читала Надя, – Маффи, – произнесла она вслух. – Какая-то мышиная фамилия… «Сайвер Маерс – декан факультета искусств».
Она взглянула на его фотографию: на секунду показалось, что он смотрит ей прямо в глаза и уже знает о готовящейся афере. Надя вздрогнула и закрыла страницу.
– Жуткий тип, – прошептала она себе под нос, но страстное желание пожить красиво начало захватывать её, будто она была куском сахара, упавшим в чай. Ей до смерти захотелось туда – вдохнуть «богатый» воздух, прикоснуться к роскоши. Руки уже тянулись к телефону против воли разума:
– Даша? Передай, пожалуйста, подруге: я согласна стать Надин Миховски!
Первокурсники Артиса и Грайверса рассаживались по местам в аудитории. Кабинет литературы был излюбленным местом многих студентов. Менялись преподаватели, произведения, стили и жанры, но дух свободомыслия и творчества пропитал стены старинного здания и многие годы сплачивал студентов разных поколений.
Дверь с размахом отворилась, и на пороге появился Сайвер Маерс, одетый, как всегда, в темный костюм и кипенно-белую рубашку под запонки. Он никогда не представлялся новому классу и не рассказывал о себе (кто его не знает, тот спросит у других), поэтому начал с места в карьер:
– Можно ли извлечь из романов сведения о странах и их истории? Неужели кто-то ещё наивно полагает, что из тех пухлых бестселлеров, которые нам подсовывают на каждом шагу под видом исторических романов, можно что-нибудь узнать о прошлом? Можно ли доверять той картине помещичьей Англии с баронетами и садовой архитектурой, которую оставила Джейн Остен, если все её знания о жизни ограничивались гостиной священника? Или «Холодный дом», фантастические сцены на фоне нереального Лондона – можно ли считать его очерком жизни города столетней давности? – аудитория затихла, внимательно слушая.
– Конечно, нет, – кто-то из студентов преодолел первое чувство шока и включился в работу. Маерс одобрительно кивнул.
– А может быть, кто-то знает, жил ли цирюльник Суинни Тодд на самом деле или он был лишь вымышленным персонажем «Жемчужной нити»?
Аудитория заинтересованно молчала.
– Не знаете?.. – Маерс выдержал паузу. – То же самое относится и к другим произведениям. Истина состоит в том, что великие романы – это великие сказки, а романы нашего курса – величайшие сказки.
Послышались щелчки клавиш и шелест тетрадей – студенты втягивались в процесс, кто-то по старинке записывал лекцию на бумаге, кто-то сразу набирал текст на ноутбуке.
– Любая книга, – продолжал профессор, – будь то художественное произведение или научный труд (граница между ними не столь четкая, как принято думать), обращена прежде всего к уму. Ум, мозг, вершина позвоночника – вот тот единственный инструмент, с которым нужно браться за книгу.
– Я читал нечто похожее у Набокова, – подняв руку, поделился наблюдениями полноватый юноша, сидевший у окна.
– Вполне вероятно! Когда я готовлюсь к лекциям, то читаю не только хрестоматии и сборники, я подхожу к работе творчески. Мне интересно чужое мнение, видение той или иной проблемы. Я призываю вас так же не ограничиваться учебником, в жизни столько всего интересного. Кстати, список рекомендуемой (читайте между строк «обязательной») литературы я вышлю вам на почту, потрудитесь оставить адреса на корпоративном портале.
Надин в оба уха слушала профессора Маерса и удивлялась, почему все считают его тираном и сатрапом. Ей он показался содержательной и яркой личностью, умеющий лаконично высказать собственные и подытожить чужие мысли.
– Каков же тот единственно правильный инструмент, которым читателю следует пользоваться?
– Можно почитать критику… – предложила Надин. – Станет ясно, с чем предстоит столкнуться.
– Критика часто бывает заказная, мисс?.. – он настороженно посмотрел в её сторону.
– Миховски, сэр. Грайверс.
– Не сомневался, – прозвучало как диагноз. – Мыслите шире! Воображение и эстетическое удовольствие, мисс. Удивлены?
Снова повисло молчание.
– Следует стремиться, как мне кажется, к художественно-гармоническому равновесию между умом читателя и умом автора. Следует оставаться немного в стороне, находя удовольствие в самой этой отстраненности, и оттуда с наслаждением, переходящим в страсть, исторгающим слёзы и бросающим в дрожь, созерцать глубинную ткань шедевра…
За обедом ученики долго обсуждали лекцию и сплетничали про Маерса. Надин узнала, что он без зазрения совести рубит многих на экзаменах, не терпит опозданий, поддерживает студенческий театр и является приверженцем жесткой дисциплины. Она очень удивилась, когда Ирма с милой улыбочкой подколола её, предложив подойти к Маерсу и заговорить о чем-нибудь кроме домашнего задания… От Алисии она уже знала, что профессор терпеть не может, когда его дёргают во внеурочное время.
– Надин, Маерс – гад, коих свет не видывал. Спроси у Алана, если не веришь. Из-за Маерса у половины нашего курса не будет красных дипломов.
– А вы хорошо готовились?
– Надин, – Гия многозначительно на неё посмотрела, – он же мог пойти навстречу! Мы студенты Грайверса, мы не обязаны цитировать Гёте и Твена от корки до корки!
– Зачем ты её пугаешь? Возможно, это только нам повезло, – деликатно вмешалась Алисия. – Ты же знаешь, он особенно
