– Папа, я сказал тебе, никаких отсрочек. – Джо пошел к двери. – Или в понедельник, или уезжай из дома.
– Сын, я должен тебе кое-что сказать. – Внезапно в голосе отца прозвучало такое отчаяние, что Джо невольно обернулся и смерил его подозрительным взглядом. – У меня есть важная причина ждать до первого числа. Я подал заявку на участие Виктори Данса в «Магна Фьючурити» в Гольфстрим-парке! – Слова сыпались из него как горох.
– Что?
Джо уставился на отца. Скачки «Магна Фьючурити» проходили на флоридском ипподроме во вторую субботу декабря. Это были одни из самых престижных соревнований сезона, с полумиллионным призом за первое место и взносом за участие в пятьдесят тысяч. Не мог же его отец…
– Папа, это невозможно. У тебя больше нет тренерской лицензии. И уж конечно, у нас нет пятидесяти тысяч, чтобы потратить их на такое.
Отец закусил губу и отвернулся.
– Я воспользовался твоими.
– Что?!
– Я сказал, что воспользовался твоими. Твоей лицензией и твоими деньгами. Взял в банке срочную ссуду на твое имя, чтобы заплатить взнос. Послал его по почте и подписал все документы твоим именем.
Джо лишился дара речи. Конечно, старик лжет. Но он не лгал. Джо хорошо знал отца и мог определить обман с первого взгляда.
– Черт побери, это же мошенничество!
Джо разразился ругательствами, по сравнению с которыми вчерашние выступления Кари казались цветочками. Когда он наконец выпустил пар и замолчал, Кари слегка оживился.
– Сынок, нехорошо так ругаться, – сказал он, укоризненно покачав головой.
Джо чуть не сорвался снова, но все же сдержался и воззрился на отца.
– Если бы ты был одним из моих детей, я бы тебя…
Кари прервал его:
– Джо, я занимался лошадьми всю свою жизнь. И говорю тебе: это тот самый случай. Он может выиграть. Я знаю, что говорю. Джои, дай мне отвезти его. Пожалуйста. Дай мне отвезти его, а потом я пойду лечиться. Клянусь.
– О боже, папа! – простонал Джо.
Он не мог думать ни о чем, кроме потери пятидесяти тысяч долларов. И это сейчас, когда ему необходимо собрать все, что у него есть.
– Он может выиграть, – повторил Кари. Прочитав в глазах отца мольбу, Джо обругал себя и махнул рукой.
– Будь оно все проклято! Ладно, раз так, вези его.
Али был жив, но тяжело ранен. В него стреляли, поняла Нили. Дыра в груди была величиной с резинку на кончике карандаша. Это выяснилось, когда чудовище наконец ушло. Она подняла оставленный им фонарик, задрала на Али рубашку и стала искать, откуда натекло столько крови. Кровь, сочившаяся из раны, пузырилась, а сама рана словно всасывала ее обратно в такт дыханию. Должно быть, пуля пробила легкое. Нили смутно помнила, что слышала о таких ранах в курсе первой помощи, который изучала в школе.
Кожа Али была холодной на ощупь, как будто он уже умер. Эта мысль заставила Нили вздрогнуть. Он лежал на боку в позе зародыша. Запястья были скованы за спиной. Вторая цепь сковывала его лодыжки.
У нее был ключ. Маленький серебристый ключ, который отпирал цепь на двери, должен был открыть замок и на оковах Али. Получилось! Нили испытала облегчение, сняв с Али тяжелые железные цепи. Она осторожно повернула Али на спину, ежеминутно оглядываясь и с ужасом ожидая возвращения чудовища.
– Али! Али!
Она трясла его за плечо, окликала его. Он не отвечая, не стонал, не мигал и не двигался. Шок. Может быть, он все еще в шоке? Шок они тоже проходили, но она помнила только то, что шок может убить. Как обычно, у нее в одно ухо влетало, а из другого вылетало.
Сейчас Нили лихорадочно рылась в мозгу и пыталась вспомнить все, что ей было известно об оказании первой помощи при огнестрельных ранах.
Конечно, первым делом требовалось остановить кровотечение. Но чем? Ни простыни, которую можно было бы разорвать на полоски, ни чего-нибудь в этом роде. Носки? Ее носки были совсем тоненькие, но на Али были надеты толстые белые спортивные носки. Нили стащила их, скатала в тугой комок и крепко прижала основанием ладони к дыре в груди. Через несколько минут комок пропитался кровью.
На Али была черная шерстяная рубашка с надписью «Ракеты», белая футболка с короткими рукавами и майка. Свитер и футболка тоже промокли от крови, поэтому Нили неохотно стащила с себя свитер. При мысли о том, что чудовище вернется и увидит ее в одном лифчике, ее передернуло. Дрожа от холода и страха, девочка сложила свитер и прижала его к ране.
Похоже, кровь остановилась. Окончательно убедившись в этом, она убрала руку. Потом наложила самодельный бандаж, крепко обвязав грудь Али рукавами своего свитера. Увы, ей самой нечего было надеть. Здесь было холодно, по-настоящему холодно, и Нили дрожала как осиновый лист.
Впрочем, может быть, она дрожала от страха.
Пол был ледяным, таким ледяным, что немели ступни в тонких носках. Али ни в коем случае не должен лежать на полу. Ему следовало быть в тепле. На большее в таких условиях рассчитывать не приходилось. Она посмотрела на кровать. Если бы можно было положить его на кровать.
Но двигать Али опасно. Да и едва ли она смогла бы поднять его. Али был худым, но высоким, к тому же без сознания, значит, сам помочь ей не мог, а весил столько, что ей бы не хватило сил даже стронуть его с места.
Ну что ж, она стащила с кровати хлипкий матрас, положила его рядом с раненым Али, а затем кое-как перевалила на него бесчувственное тело. Когда с этим было покончено, Нили почувствовала, что она вспотела. Веки Али затрепетали, он застонал, но тут же умолк, хотя Нили окликала его по имени и растирала его руки и ноги.
Наконец она сдалась и, не зная, что придумать еще, легла рядом с Али на матрас, прижалась к его спине и обхватила его руками, надеясь, что тепло ее тела хоть немного его согреет. А потом неохотно выключила фонарик. Нужно было экономить батарейки.
«О боже, пожалуйста, не дай ему умереть», – молилась Нили, дрожа во мраке. Ничего другого ей не оставалось.
Кроме как ждать возвращения чудовища.
– Папа! – громко всхлипнула она. Но на этот раз ответа не было.
«Ну что ж, – думал Хищник. – Не всегда получается так, как задумано». Но небольшие отклонения от плана – это тоже неплохо. Они украшают жизнь.
Стало быть, Корнелия – боец? Кто бы мог подумать? Он размышлял над этим, когда при свете нового дня ехал по шоссе номер шестьдесят к месту своей работы. Вытолкнула его из клетки, заперла дверь своей цепью. Ловко. Очень ловко. Нужно отдать ей должное. Она сильно поднялась в его мнении.
