— Не будет… в порядке… Я… я так и хотела…
Я, обыскивая ее карманы в поисках телефона, вдруг замерла.
— То есть?
— Все так, как и… должно быть. О большем… мечтать… не могла, — ее побелевшие губы тронула легкая, почти неуловимая улыбка. — Я рада, что… успела…
В этот момент ее лицо странно изменилось — верней, я скорее почувствовала это, чем увидела. Я ощутила такой ужасный, всесметающий страх, что просто не могла дышать. Спину заливал холодный пот. Она снова сжала мой рукав.
— Алиса, что… что мне сделать?
— Живи, Вика, — прошептала она. — Помнишь? Каждую… секунду… Потому что я… люблю тебя…
Я всхлипнула и прижалась лицом к ее лицу.
— Я тоже тебя люблю.
Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза, пока я не поняла, что она больше меня не видит.
Дальше происходящее стало похожим на немой фильм. Я подняла голову и заметила бегущего к нам Кирилла. В два прыжка преодолев ненадежный мостик, он упал рядом со мной на колени и прижал меня к себе. Кажется, я что-то кричала. Кажется, плакала. Он не двигался, крепко обнимая меня двумя руками. Где-то вдалеке послышались сирены.
* * *
Больницы всегда пугали меня. Но сейчас я не чувствовала ничего, кроме ошеломляющего, тотального опустошения. Даже не помню, подходил ли ко мне Воробьев, или другой опер, и что именно они спрашивали: я будто находилась внутри огромного стеклянного цилиндра, куда проникали далеко не все звуки окружающего мира.
Кирилл сел на край моей кровати. Я протянула руку и нащупала его холодные пальцы.
— Вопрос дурацкий, но все же. Как ты себя чувствуешь?
— Как Титаник. Наверное, он так же чувствует себя на дне океана.
— Тебе что-нибудь нужно?
Я с трудом кивнула.
— Нужно. Чтоб ты не уходил.
Он наклонился ко мне и тихонько поцеловал в губы.
— Не уйду.
По подоконнику что-то затарабанило. Длинная белая лампа под потолком, в свете которой все выглядело зеленым, пару раз «моргнула».
— Прости меня, — вдруг сказал Кирилл, сжав мою руку. — Хотя… даже если я каждый день буду просить прощения, будет мало. Я должен был поверить.
— Это ничего бы не изменило, — я повела плечом и закрыла глаза. — Как ты узнал, где я?
— Уже почти дошел до дома, как тут вдруг меня чуть не сбила Алиса. Она сказала что-то про милицию в квартире у Елены и спросила, куда ты пошла. Я сразу понял, что ты была права, а я — идиот. Потом предположил, что ты вернулась в общежитие, попросил ее подвезти. Но это же Алиса, — он покачал головой. — Она послала меня и поехала одна.
— Она просто успела на две минуты раньше, — прошептала я.
— Она просто успела. А я — нет, — Кирилл прищурился и отвел взгляд. — В этом все и дело.
Мы замолчали, дождь за окном усиливался — капли с яростью лупили по стеклу.
— Ты видел Самаева?
Кирилл тяжело вздохнул.
— Да. Ну, лично не разговаривал, конечно — мы ведь не знакомы. Я только слышал, как он говорил с врачом. Не знаю, нужно ли тебе об этом знать… — он в замешательстве взъерошил волосы на затылке. — Алиса могла умереть в любую минуту. Она давно болела. Что-то с кровью…
Я часто заморгала, избавляясь от острого жжения в глазах.
— «Мне не идет седина», — глухо повторила я ее давние слова. — Вот почему… Кир, но я ведь не хотела, чтобы она… спасала мою жизнь так!
Кирилл поднял на меня тяжелый взгляд.
— Она спасла две жизни. Твою… и мою. Если бы… неужели ты думаешь, что я смог бы жить, когда… — он положил голову мне на грудь и я обняла его за шею. — Я безумно ей благодарен. Как бы я хотел когда-нибудь совершить ради тебя нечто настолько же величественное.
Мне так хотелось рассказать ему обо всем, что происходило со мной после нашего расставания, о том, как я повзрослела, сколько узнала и поняла, как изменилась. Я ведь сделала это только благодаря нему. И стала тем, кем есть сейчас. Если любовь создана не для того, чтобы делать нас лучшими, то для чего еще она нужна?
— Ты совершил. Ты уже совершил.
Кап-кап-кап. Некоторые вещи не меняются месяцами. И, признаться, я не очень люблю перемены. Но все же хорошо, что они существуют.
Я подвинула стул ближе к кровати и уже приготовилась терпеливо ожидать, как тут Стас шевельнулся и открыл глаза. Удивительно, как это простое движение теперь каждый раз воспринимается мной как настоящее чудо.
— Привет, — немного поморгав со сна, он слабо улыбнулся и попытался сесть.
— Привет.
Я поправила подушку, чтоб ему было удобнее, и мы уставились друг на друга, не решаясь начать разговор.
— Первый раз вижу тебя так близко, — смущенно пролепетала я. — Меня ведь долго не пускали…
— В палату?
— В больницу, — засмеялась я. — Как-нибудь потом обязательно расскажу, почему.
— Обязательно, — усмехнулся Стас. — Как дела?
Я повернула правую руку и пошевелила обручальным кольцом на безымянном пальце.
— О, — черные брови Стаса удивленно взлетели вверх. — Поздравляю! Жалко, что не попал на это событие. Хотя, если ждать такого любителя поспать, как я, то можно дотянуть торжество до пенсии. А как хотелось постучать копытом у тебя на свадебке, эх!
— Ну, если бы ты захотел, то мы бы обязательно разрешили тебе постучать копытом, хотя вообще никто не праздновал, — я расправила складки на его одеяле. — Все было более чем скромно.
— Жаль. Ты заслуживаешь шикарного праздника.
— Мы лучше отпразднуем твое выздоровление, — пожала плечами я. — С шампанским, фейерверком и копытами.
Стас грустно улыбнулся и кивнул. Помолчав, он вдруг спросил:
— Как думаешь, у меня есть шансы стать прежним? Вернуться в университет, в бизнес?.. Ну, в смысле, я ведь изменился. Худющий, весь в пролежнях. Как думаешь, люди не будут от меня шарахаться?.. Я смогу стать… тем, кем был?
Я внимательно глянула ему в лицо. Конечно, что-то осталось как раньше. Он до сих пор был моим дорогим, любимым другом. А его темно-синие глаза по-прежнему сияли тем самым влекущим переменчивым светом, убийственным для любого женского сердца. Но даже не знаю, как ему объяснить, что быть тем же самым, особенно после того, что все мы пережили, не получится никогда.
— Конечно, — кивнула я. — Подкормим тебя пирожками, и все будет как раньше.
Стас покачал головой.
— Все ты врешь. Не будет ничего по-старому, хотя бы потому, что с нами никогда не будет Алисы.
— Ты уже знаешь?
— Да, мама сказала, — он сдунул со лба челку. — Она все время мне снилась. Вот будто и не отходила от меня. Как бы мне хотелось, чтоб она знала, как я ее любил…
