Нора Робертс - Адский огонь

— Я знаю, что ты умна, знаю, что ты предана делу. Я знаю, что ты предана своей семье. А когда смеешься, ты смеешься всем лицом, а не одним ртом. Я знаю, что ты любишь бейсбол. Я знаю, где тебя тронуть, чтобы тебе понравилось. Знаю, что ты любишь лимонный пирог и не пьешь кофе. Знаю, что ты можешь войти в огонь. Скажи мне что-нибудь еще, я буду знать.

— Зачем ты пришел, Бо?

— Повидать тебя, поговорить с тобой. А тут мне еще обломилось поесть макарон в придачу.

Рина отступила на шаг, взяла свой бокал.

— Я решила, что после вчерашней ночи тебе будет неловко.

— В каком смысле?

— Не будь тупым.

Бо беспомощно развел руками.

— Стараюсь. Мне будет неловко… с тобой?

Рина молча отпила вина.

— Мне будет неловко с тобой, потому что… Да, тут выбор невелик, — решил Бо, видя, что она упорно молчит. — Потому что мы вчера поругались, когда ты захотела поехать одна? Нет, дело не в этом. Я же одержал верх. Потому что мне пришлось держаться в стороне? Не может быть. Я же не полицейский и не пожарный. Ты меня озадачила. Сдаюсь.

— Тебе не понравилось, когда я вошла.

— В горящее здание? — Он горько засмеялся. — Ты чертовски права. А что, прикажешь мне быть в восторге, когда ты бросаешься в огонь? Значит, тут у нас действительно есть проблема, потому что этого никогда не будет. Кстати, для меня это был первый опыт. С учетом этого, можно считать, что я вел себя примерно. Я же не побежал за тобой, не схватил тебя, не выволок наружу. Хотя, сознаюсь, эта соблазнительная мысль промелькнула у меня в уме. Хочешь, чтобы я полюбил риск, связанный с твоей работой? Это необходимо, чтобы мы были вместе?

Рина долго смотрела на него молча.

— Боже, я и впрямь пессимистка.

— О чем ты говоришь? Ради бога, ты не могла бы перевести это на нормальный язык, понятный не только женщинам, но и мне?

— Ты хочешь быть со мной, Бо?

Он вскинул руки. Вид у него был комичный — олицетворенное мужское недоумение и досада.

— Я же здесь.

Рина, смеясь, покачала головой.

— С этим не поспоришь. Ты, безусловно, здесь. Придется мне извиняться.

— Отлично. За что?

— За то, что сочла тебя ублюдком. Я думала, ты решил отчалить, потому что не мог примириться с моей работой, с тем, что я собой представляю. Мне придется извиниться за то, что я себя «накрутила», убедила, что меня не колышет, если ты уйдешь. Нет, внушить себе это я не сумела, но очень старалась. Я злилась на тебя, хотя не ты, а именно я не могла справиться с ситуацией. Я только теперь начинаю понимать, что у меня есть проблемы: я не умею строить отношения. — Рина подошла к нему, обхватила ладонями его щеки, прижалась губами к его теплым губам. — Поэтому я извиняюсь.

— Значит, мы покончили с нашей первой ссорой?

— Вроде бы да.

— Хорошо. — Бо повторил ее жест: обхватил ладонями ее щеки и поцеловал. — Первая ссора — всегда сложная штука. Давай поговорим о чем-нибудь совершенно другом, пока будем есть. Кстати, я надеюсь, что это будет скоро, потому что, кроме бутерброда с арахисовым маслом, я сегодня ничего не ел.

Рина повернулась, чтобы взять макароны.

— Это будет гораздо лучше.

— Все уже прекрасно. 

— Я хочу больше узнать о девушке, с которой ты встречаешься.

Бо продолжал невозмутимо работать, сооружая новый сарай, в котором миссис Мэллори, по ее собственному мнению, остро нуждалась. Он лишь на минуту прервался и подмигнул ей.

— Не ревнуйте! Вы все равно навсегда останетесь любовью моей жизни.

Она фыркнула и поставила свежий лимонад, специально для него приготовленный, на верстак. Ее волосы оставались огненно-рыжими, она надела модные солнцезащитные очки с янтарными линзами. И фартук в веселеньких цветочках.

— Я по глазам вижу, мальчик мой, что ты нашел мне замену. Я хочу знать, кто она.

— Она красавица.

— Скажи мне что-нибудь такое, о чем я сама не догадаюсь.

Он отложил «пистолет» для ввинчивания шурупов и взял стакан лимонада.

— Она умная, веселая и добрая, хотя иногда бывает и свирепой. У нее глаза как у львицы и маленькая родинка вот здесь. — Бо похлопал себя по губе. — У нее большая семья. У них итальянский ресторанчик в моем районе. Она там выросла. Эй, погодите, может, ваш брат ее знает? Разве ваш брат не коп?

— Коп, — подтвердила миссис Мэллори. — Последние двадцать три года. А что, он ее арестовывал?

Бо рассмеялся.

— Вот уж это вряд ли. Она тоже коп. Отдел поджогов города Балтимора.

— Как и мой брат.

— Шутите? Я думал, он… Не знаю, что я думал. Значит, они знакомы. Как фамилия вашего брата? Я ее спрошу.

— О’Доннелл. Майкл О’Доннелл.

Услышав это, Бо отставил стакан лимонада и стянул с себя защитные очки.

— Вот тут вступает музыкальная заставка из «Сумеречной зоны» [40]. Он ее напарник. Ее зовут Катарина Хейл.

— Катарина Хейл? — Миссис Мэллори скрестила руки на груди. — Катарина Хейл?! Та самая, с которой я хотела тебя познакомить много лет назад?

— Не может быть. Вы хотели меня с ней познакомить?

— Мой брат говорил: у него есть хорошенькая новая напарница. Я спрашиваю: она не замужем? Он говорит: нет, не замужем, а я говорю: у меня есть симпатичный молодой человек, делает для меня работы по дому. Я ему говорю: пусть спросит, не хочет ли она познакомиться с приятным молодым человеком? Но она тогда встречалась с кем-то. Оказалось, что не с таким приятным молодым человеком, но Мик больше не хотел заводить с ней этот разговор. Тем дело и кончилось.

— Обалдеть! Удивительное это дело: мы с Риной, оказывается, кружили по разным орбитам годами, близко сходились, но никогда не пересекались. Вы ее когда-нибудь видели?

— Один раз, когда она пришла к Мику на вечеринку. Очень хорошенькая, хорошо воспитанная.

— Я завтра иду на ужин к ее родителям. Прямо к ним в дом. Семейный ужин.

— Приходи с цветами.

— С цветами?

— Подари ее матери веселеньких цветочков, но не в коробке. — Миссис Мэллори погрозила Бо пальцем, одновременно давая инструкции. — В коробке — это слишком формально. Букет. Принеси букет веселеньких душистых цветочков и вручи его хозяйке дома, как только войдешь.

— Ладно. Спасибо, миссис Мэллори!

— Ты хороший мальчик, — вынесла свой приговор миссис Мэллори и удалилась в дом, чтобы позвонить брату и побольше разузнать об этой самой Катарине Хейл. А Бо остался работать в саду.