– Это Реджинальд Макгрегор. Говорят, он убил двоих и украл две сотни голов скота в Ланаркшире. Эти Макгрегоры – настоящие разбойники! Они убивают и грабят всех, кто только попадется им на пути! Никакого уважения к чужой собственности! Впрочем, все они, хайлендеры, такие!
Она поперхнулась последним словом и растерянно посмотрела на меня.
– Кейтлин, простите! Я… не имела в виду… мистера Макдональда! – забормотала она, запинаясь. – Он такой приятный мужчина и, конечно, никогда не совершит ничего противозаконного…
– Конечно, не совершит, – не без сарказма в голосе подтвердила я. – Давайте пойдем наконец к мистеру Милну за ромашкой и липовым цветом. Я не хочу видеть этот ужас!
Я повернулась и, обходя толпу, направилась к лавке травника. Эдвина, растерянная, с порозовевшими от смущения щечками, посеменила за мной следом.
Этот случай стал последней каплей, и я твердо решила вернуться в поместье Даннингов. Ночью мне снились ужасные сны. Я снова стояла и смотрела на виселицу на площади Грассмаркета, на орущую толпу и на палача, надевавшего веревку осужденному на шею. Застучал барабан, и его бой постепенно усиливался, чтобы в одно мгновение оборваться – когда палач откроет люк под ногами несчастного. Я проснулась с бьющимся сердцем. Лицо мое было залито слезами. В человеке, жалко повисшем на веревке после нескольких мгновений мучительных судорог, я узнала… Лиама!
Я встала очень рано, поскольку после пробуждения не смогла сомкнуть глаз. Дом еще спал, когда я спустилась в кухню перекусить. Перед отъездом Лиам оставил мне несколько фунтов. Из этих денег я купила себе новое шерстяное платье лавандового оттенка, который мне так нравился. Продавщица не преминула заметить, что он изумительно идет к моим волосам и подчеркивает цвет глаз. У меня осталось достаточно, чтобы рассчитаться с миссис Хей и заплатить за место в дилижансе до Данди и обратно.
Я надела шляпку, накинула на плечи шаль, оставила на столе записку, в которой объяснила отцу причину своего отъезда, и вышла из дома. У меня не было причин лгать ему, и я написала все как есть, пообещав вернуться не позднее, чем через три дня.
Утро выдалось теплым и влажным, и юбки постоянно прилипали к моим ногам, пока я шла через старый квартал Кэнонгейт. Проходя мимо тюрьмы Толбут с ее часовой башней и страшными кольями, на которых обычно выставляли напоказ головы казненных, я ускорила шаг. Я направлялась к тупику Уайтхорс-клоуз, располагавшемуся на другом конце Кэнонгейта, туда, где находился постоялый двор «Уайтхорс-инн». Возле этой гостиницы останавливались дилижансы, следовавшие из Лондона.
Мне повезло: через час ожидался дилижанс, который ехал в Абердин с остановками в Перте и Данди. И два места были свободны.
Стоило мне посидеть пару минут на жесткой банкетке многоместного экипажа, как я горько пожалела, что не могла проехать это расстояние в седле. Я с трудом втиснулась между молодым господином, от которого несло спиртным и который так храпел, что остальным пассажирам о сне оставалось только мечтать, и зрелой дамой, державшей на коленях маленького простуженного мальчика. Напротив сидели тщедушный священник и полный, роскошно одетый мужчина средних лет. Последний, забыв о приличиях, всю дорогу не сводил с меня глаз.
Неудивительно, что я обрадовалась, когда толстый господин вышел в Перте. Еще час – и я наконец в Данди. На постоялом дворе, куда меня привез дилижанс, я спросила у хозяина дорогу в поместье Даннингов и отправилась в путь. Идти пришлось километров пять или шесть, и к полудню я оказалась у ворот усадьбы.
Собираясь с силами, я прислонилась к железной решетке. Построенное неким Гектором, первым лордом Даннингом, в 1568 году, здание в стиле Ренессанс с обеих сторон обрамляли башенки, серый каменный фасад был испещрен маленькими застекленными окнами, крыша покрыта серовато-синим кровельным сланцем. В 1657 году дом сильно пострадал от пожара и был восстановлен – именно тогда и были добавлены башенки. Поместье оставалось в руках семьи вот уже четыре поколения. Теперь пришел черед стать его владельцем пятому лорду Даннингу – Уинстону.
Итак, я вернулась на место, где совершила преступление, туда, где небо обрушилось мне на голову и где земля разверзлась у меня под ногами. Я судорожно сглотнула. Но отступать было поздно. Я все равно не смогла бы жить, зная, что и пальцем не шевельнула, чтобы спасти жизнь Лиама. «Я расскажу, как все было, я только хотела защититься…» – уговаривала я себя и… сама себе не верила. Чего стоило мое свидетельство против человека, чьему предку король пожаловал звание дворянина!
Я обошла дом и приблизилась к двери кухни, которая оказалась открытой. Кухарка Бекки громогласно отчитывала дворового пса, стащившего то ли кусок ветчины, то ли жареную курицу. Наш пес Вилли был тот еще хитрец: стоило только оставить на столе кусок мяса и отвернуться, как он утаскивал его в доли секунды.
Я бесшумно вошла в кухню. Месившая тесто Бекки, не поднимая глаз, кивнула в сторону стола, где лежала связка морковок.
– Почисти-ка мне морковку, Милли! Ой! Господе Иисусе! – воскликнула она и торопливо перекрестилась.
Бледная от испуга, она смотрела на меня, вытаращив глаза и прикрыв рот белой от муки ладошкой.
– Здравствуй, Бекки! – пробормотала я дрожащим голосом и попыталась улыбнуться.
– Девочка моя, да как ты только тут оказалась? – наконец выговорила Бекки.
Она бросилась ко мне, попутно вытирая руки о передник, и крепко обняла меня.
– Крошка моя, они тебя отпустили! Господи, да когда мы узнали, что этот дикарь, этот варвар тебя уволок!.. Как я молилась, чтобы Боженька защитил тебя, и вот – он меня услышал!
Она отстранилась и внимательно осмотрела меня.
– На вид и цела, и здорова! Он же не… Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать?
Бекки наморщила нос и поджала губы.
– Со мной все хорошо, Бекки, не беспокойся. Меня никто не обижал, честное слово. Я… Ты можешь рассказать мне, что случилось в доме, когда…
Я умолкла. Как быть? Могла ли я знать об убийстве старшего Даннинга или нет? Бекки подтолкнула меня к стулу, на который я с превеликим облегчением присела, – дрожащие ноги не держали меня. Плеснув в стакан миндального ликера, она сунула его мне в руку, вернулась к тесту и начала рассказывать.
– Ужас что тут было! – заявила Бекки и сделала страшные глаза. – На мистера Уинстона, нашего нового лорда Даннинга, было страшно смотреть. Еще бы – ведь его отца зверски убили! Как он кричал, какими сыпал проклятиями! Надеюсь, с тех пор он уже исповедался… И он всюду тебя разыскивал. А бедный Эндрю и до сих пор неутешен! Дом перевернули сверху донизу, и тогда стало ясно, что тот горец сбежал и увел тебя с собой силой!
