Я ходила взад и вперед по комнате мимо окна, нервно теребя прядь растрепанных волос.
– Лорд Даннинг приказал мне…
– Мне плевать на приказы лорда Даннинга! Чтоб ему провалиться! – выкрикнула я и швырнула поднос вместе с содержимым через всю комнату.
Он поднял на меня обескураженный взгляд.
– Думаю, вам очень приятно видеть, как со мной обращается ваш хозяин. Правда, Руперт? – ядовито поинтересовалась я.
Ответа я так и не дождалась. Руперт начал собирать с пола осколки фарфора. Я нервно засмеялась.
– На вас противно смотреть! Вы – никакой не Руперт Вероломный, вы – лизоблюд! В вашем сердце не осталось ни грамма доброты! – горько проговорила я.
– А вы – никчемная шлюшка, мисс Кейтлин! – возразил он, багровея от гнева и глядя на меня со всем доступным ему презрением. – И мне непонятно, почему лорд Даннинг так с вами носится! Я бы давно отдал вас властям и…
Я уже была готова пнуть ногой поднос, за которым Руперт как раз потянулся, чтобы его поднять, когда на пороге появился Уинстон.
– Что здесь за шум? – спросил он сурово.
– Мисс Кейтлин сегодня в плохом настроении, сэр, – ответил ему Руперт.
Уинстон посмотрел на разбросанные по полу осколки и кусочки пищи, сделал слуге знак удалиться и запер за ним дверь. Прислонившись к ней спиной, он скрестил руки на груди и посмотрел на меня из-под полуопущенных век.
Я снова заходила между окном и кроватью, время от времени с беспокойством поглядывая на своего тюремщика.
– Вы – настоящая фурия, дорогая!
– Прекратите называть меня «дорогая»! – потребовала я, подражая его манере растягивать слова и холодному чопорному тону.
– Вы правы – «дикарка» подойдет вам гораздо лучше!
Я сердито посмотрела на него и… вздрогнула, потому что заметила свое отражение в зеркале. То была не я, а какая-то исхудавшая незнакомка с тусклыми растрепанными волосами и в помятой ночной рубашке, белизна которой подчеркивала серый замогильный цвет лица.
– Смотрите, что вы со мной сделали! – выдохнула я, поворачиваясь к Уинстону.
Он осмотрел меня с головы до ног и улыбнулся. Судя по всему, увиденное пришлось ему по нраву.
– Вы выглядите чуточку утомленной, но когда все это забудется, вы отдохнете и прелесть ваша быстро вернется к вам.
Должно быть, он услышал отголоски нашей с Рупертом перепалки, когда одевался в своей спальне, – ворот рубашки был расстегнут, одна пола торчала из-за пояса панталон. Он снова окинул меня дерзким взглядом и шагнул вперед.
Я инстинктивно отступила на шаг и оказалась в луче яркого света, проникавшего в комнату через окно. Уинстон уставился на меня, и на губах его заиграла блаженная улыбка. При таком освещении рубашка почти не скрывала моих форм. Я подбежала к кровати, запрыгнула на нее и прикрылась простыней.
– Вы еще прекраснее, чем я представлял вас в моих самых безумных мечтах!
Он встал у кровати, прислонился к резному столбику из красного дерева и поставил колено на матрас.
– Не приближайтесь! – воскликнула я, еще выше натягивая простыню.
Он снял рубашку. Его грудь, гладкая и влажная, поднималась и опускалась от учащенного дыхания. Не помня себя от страха, я попятилась к изголовью кровати.
– Полагаю, я ждал достаточно!
Мгновение – и он уже стоял на четвереньках на постели. Я попыталась спрыгнуть, однако он успел схватить меня за щиколотку и дернуть к себе. Я уже наполовину свесилась с кровати, но, как ни цеплялась за простыню, удержать равновесие не получилось, и я рухнула вниз, ударившись головой об пол.
Уинстон воспользовался моей оплошностью и прижал меня спиной к кровати, просунул руки мне под рубашку и стал меня гладить. Мне удалось наконец вернуться на матрас, и я попыталась дотянуться до него, чтобы ударить. Он схватил меня за талию и перевернул, словно блин на сковороде.
– Кейтлин, угомонитесь, я не хочу сделать вам больно!
Он сел мне на бедра, лишив меня тем самым последней надежды сбежать.
– Прошу вас, Уинстон, не надо! – взмолилась я. – Только не это!
Он дышал шумно, прерывисто. На одно короткое мгновение мне показалось, что он собирается отпустить меня, но то была лишь иллюзия. Его беспощадные руки вцепились в мою рубашку и разорвали ее.
– Мне жаль, но я не могу больше ждать!
Я попыталась было стыдливо прикрыть груди руками, однако он перехватил мои запястья, стиснул их и завел мне за голову. Его прерывистое дыхание обжигало мне лицо, взгляд его голубых глаз погрузился в мои глаза. В душе у меня все перевернулось. В эту минуту я ненавидела Уинстона настолько сильно, что без колебаний убила бы его. И я была сама себе противна… я застонала от боли. Душа моя разрывалась на части. «Лиам, где же ты?» Внезапно мне захотелось, чтобы он был здесь. Я так в нем нуждалась!
Уинстон прижался губами к моему рту и стал лихорадочно исследовать его своим языком.
– Вы сводите меня с ума! – простонал он, проводя языком по моей шее.
Я извивалась под ним, как уж на сковородке.
– Уинстон, нет! Прошу, не надо! – напрасно взывала к нему я.
Он взял в рот мой сосок и яростно его укусил. Я стала отбиваться как умалишенная, черпая силы в отчаянном страхе, который порождала во мне перспектива снова пережить изнасилование. К своему несчастью, я была намного слабее Уинстона и мое сопротивление лишь возбуждало и раззадоривало его. На короткий миг он отпустил мою руку, чтобы раздвинуть мне колени. Этот жест разъярил меня еще больше. «Нет! Я не могу предать Лиама!» Уцепившись за эту мысль, я собрала последние силы, чтобы защитить себя.
– Хватит! – вскричала я и стала отбиваться с остервенением и яростью, которые уже не надеялась в себе найти.
И тут я вспомнила о своем кинжале. Я протянула руку и стала рыться под подушкой. Уинстон снова схватил меня за запястье, когда мои пальцы уже стиснули рукоятку ножа. Блеснул клинок, и пыл Уинстона моментально угас.
– Это еще что такое?
Удивление уступило место неверию, а потом и злости.
– Ах ты, мерзавка!
Уинстон выкрутил мне руку, и нож тяжело упал на постель. Он подобрал его и поднес к глазам.
– Нам понравилось убивать? – с ненавистью в голосе процедил он.
Ничего не ответив, я отвернулась. Когда острие кинжала, холодное и смертоносное, скользнуло у меня между грудей, я вздрогнула.
– Ну же, исчадие ада, убейте меня! Чего вы ждете?
– Не уверен, что я этого хочу, – словно бы про себя прошептал Уинстон и сильнее вдавил лезвие ножа в кожу.
Показалась капля крови. Уинстон подхватил ее на кончик указательного пальца и поднес к губам. Я поморщилась от отвращения. Внезапно Уинстон схватил меня за шиворот и заставил сесть, прислонившись спиной к резному столбику кровати. Пламя, полыхавшее в его глазах, испугало меня.
