хотим казаться.
Я размышляю над неопределенностью в названии – «одной дружбы», то есть можно подумать, что речь идет о какой-то «уникальной» дружбе. Конечно, название рабочее, но мне кажется, что это важно. Я вовсе не считаю, что между мной и Беа случилась некая единственно возможная, «наша» дружба, которая могла развиваться только так и никак иначе. И не верю, что мы с ней могли быть лишь звездой и ботаном, победительницей и невидимкой, без вариантов. Более того, теперь я знаю, что мы никогда и не укладывались в рамки какой-то пары слов.
Вчера, первого января, когда мы проснулись в полдень с затекшей спиной и шеей из-за этого дивана и позавтракали остатками суши и пицц, Беа на минуту включила телефон, зашла на страницу какого-то издания и объявила:
– О, я уже не новость.
И разразилась смехом.
– Ты правда не расстроена? – спросила я.
– Нет, – ответила она, откусывая кусочек семги. – Я так этого боялась, ночами не спала от страха, что закат уже не за горами, а теперь глянь: оно случилось, а я тут с тобой и по-прежнему жива.
Я впервые увидела ее не такой, как обычно. Точнее, совсем новой. Беатриче больше не моя лучшая подруга, но она больше и не Россетти. Даже я, сидя за этим столом из ДСП и прихлебывая кошмарный кофе, который она упорно хотела приготовить и который в итоге перекипел, ощущала себя другой. Легкой. Как будто заново родилась. Или просто выросла и примирилась – с ограничениями, с пустотами. И вот в тот момент я осознала, что все прожитое нами до сих пор – это лишь один из возможных вариантов дружбы. Такое вот условное наклонение, к тому же полное ошибок. Но мы могли бы попробовать другой вариант.
Ведь мы теперь другие.
Когда мы попрощались, Беатриче еще постояла на пороге, сонная, поддевая босой ногой сухой лист, и мне даже показалось, что она улыбается.
Кто знает, что она будет делать теперь.
Что до меня, то я сижу в своей старой комнате, за столом, где я учила латынь и греческий, напротив белого шкафа «четыре сезона» для романтичных девочек. Мне приходит в голову, что, возможно, взросление – это не сплошные потери, как я раньше думала. А наоборот, освобождение.
Из гостиной доносятся голоса моих отца и сына. Они должны были играть в карты, сражаться в Scala 40, но вместо этого обсуждают новую китайскую соцсеть, которая так быстро распространяется. Валентино поет ей дифирамбы, отец отвечает, что и это пройдет, как и все остальное, даже следа не оставит. А я тут стучу по клавишам компьютера, хотя мне уже больше нечего писать, и думаю, что в конечном счете единственная вещь, обладающая силой длиться, оставаться, – это слова, которые что-то значат. Что нет другого способа сохранить жизнь.
Я поднимаю взгляд и смотрю в окно, на платан в центре двора. Он все тот же – одинокий, пожилой. Я представляю, будто он подмигивает мне: ну вот, прошла через темную глубину, убедилась, что это просто чулан, и смогла осуществить мечту, написала роман.
Да, верно. Но вот как теперь поступить?
Опубликовать его? Чтобы все узнали обо мне и Беатриче? Рискуя тем, что нашу историю начнут мусолить, осуждать, искажать. Или сохранить в секрете и удовлетвориться этим?
Жизнь действительно нужно рассказывать, чтобы она продолжалась?
Благодарю Микеле Росси и Арианну Курчи.
Сильвия Аваллоне (р. 1984) – итальянская писательница и поэтесса, автор четырех романов и сборника стихов. Ее первый роман «Стальное лето» (Acciaio), вышедший в 2010 г., был переведен на 25 языков, удостоен премии «Кампьелло», которую присуждают книгам, получившим народное признание, и номинирован на премию «Стрега» – одну из самых престижных литературных наград Италии. Его общий тираж в Италии составил 500 000 экземпляров.
В 2019 г. Аваллоне была награждена медалью Петрарки в области искусств и гуманитарных наук как бывшая выпускница Болонского университета – за заслуги на литературном поприще. В истории университета такая награда присуждена впервые.
В 2021 г. посвящена в рыцари Ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой».
Пер. Л. Сумм.
Роман итальянской писательницы Эльзы Моранте. Здесь и далее – прим. пер.
Пер. Г. Ходорковского.
Все эти мелочи (англ.).
Джованни Пасколи. Ноябрь. Пер. В. Сумбатова.
Давайте танцевать, это новая жизнь! Давайте танцевать, най-на-на! (исп.).
Самый жестокий сон – реальность (англ.).
Пер. Е. Чевкиной.
Книга Витторио Серени.
Пер. Е. Чевкиной.
Гомер. Одиссея. Песнь шестая. Пер. В. Вересаева.
Зд.: Я пытаюсь ничего не упускать, и лучше делать так и дальше (англ.).
Затерян в сердце огромного Вавилона, меня зовут нелегалом (исп.).
Упс!.. Я снова сделала это (анг.).
Волк (лат).
Софокл. Антигона. Пер. Ф. Зелинского.
Я гиена, и я сражаюсь за львиную долю (англ.).
Орнитолог-любитель (англ.).
Грациано Билья – герой романа Никколо Амманити «Я заберу тебя с собой».
Анархия в Соединенном Королевстве (англ.).
Композиция Васко Росси.
Пер. О. Шпарага.
Филип Рот. Американская пастораль. Пер. В. Кобец, Н. Кулаковой.
Джованни Пасколи. Валентино.
Габриеле Д’Аннунцио. Дождь в сосновом лесу. Пер. А. Евдокимова.
L’Associazione Nazionale Partigiani d’Italia – Национальная ассоциация партизан Италии.
Как хочется, как хочется, чтобы ты был здесь. / Мы словно две заблудшие души, / Плаваем точно рыбки в аквариуме. / И год за годом / Мы топчемся на старом месте. / И что мы нашли? / Все те же старые страхи… / Как хочется, чтобы ты был
