теплых блинчиков, хрустящий бекон и апельсиновый сок.
Увидев все это, я испускаю стон:
– Лолли, ты, мать его, чудо.
Она вздыхает и отмахивается лопаткой:
– Твой язык тебя до добра не доведет.
Бейли через стол бросает на меня предостерегающий взгляд, ее губы кривятся в ухмылке. Внезапно мне хочется показать ей, как далеко может завести меня мой язык, и как можно скорее. Вместо этого я довольствуюсь большой стопкой блинчиков и шестью полосками бекона. Тогда как Лолли требует рассказать о новорожденной.
Мы рассказываем все, что знаем, а это не так уж много, и заканчиваем есть в изможденном молчании. Даже Бейли, которая в больнице была такой бодрой, ссутулилась на своем месте. Она съедает немного, затем ополаскивает тарелку, прежде чем поставить ее в посудомойку. Лолли отгоняет ее от раковины прежде, чем она успевает сделать что-нибудь еще.
– Спасибо, Лолли. Люблю тебя, – говорю я, прижимаясь губами к ее щеке. – Извини, что не сдержался, просто… бекон. Он пробуждает во мне пещерного человека.
– Понимаю, – хмыкает она, забирая у меня тарелку и стакан и загружая их в посудомойку.
Мои сестры уже скрылись наверху, а Бейли с каждой секундой выглядит все более сонной.
– Идем, – говорю я, обнимая ее рукой за плечи. – Отдохнем.
– Увидимся утром, – произносит Лолли вслед.
Я не обращаю внимания на то, что уже утро. Надеюсь, мы сможем спать допоздна.
* * *
Именно так и происходит, потому что, пожелав Бейли спокойной ночи и почистив зубы, я в следующий момент вдруг просыпаюсь в залитой солнцем спальне. Когда я спускаюсь вниз в поисках кофе, в доме царит полная тишина.
Кофе нет. И оказывается, что в доме тоже никого, что странно. Когда я проходил мимо комнаты Бейли, дверь была открыта, а спальня пуста. Я сам занимаюсь кофе, раз уж проспал завтрак.
Вчера многое случилось, и пока я варю кофе, я не могу не перебирать в уме все эти события. Поцелуй с Бейли был, мать его, идеален, а потом стать дядей и наблюдать за радостью Бейли, видеть, как хорошо она вписалась в нашу семью… это многое значит для меня. Может, сказывается недосып, но у меня такой эмоциональный подъем, будто это у меня гормональный всплеск из-за беременности или что-то в этом роде. Кстати, интересно, как там Нора и малышка.
Звук смеха прерывает мои мысли, и я подхожу к окну с кружкой дымящегося кофе, выглядываю наружу. Бейли лежит на брошенном на песок пляжном полотенце между Кортни и Эмбер. На ней тот розовый открытый купальник, который, как я видел, она клала в ящик своего комода в нашу первую ночь тут, и моя первая мысль: «Черт возьми!»
Мягкая бледно-кремовая кожа. Декольте, в которое хочется зарыться лицом, и так много восхитительных изгибов, которые хочется снова и снова открывать для себя.
Они над чем-то смеются, хохочут, и Бейли приподнимает солнцезащитные очки, чтобы вытереть слезы, прежде чем снова плюхнуться на полотенце. Рядом с моими сестрами, которые всегда были выше среднего роста, она кажется такой маленькой.
Сильный ветер сдует ее с ног. Физически мы друг на друга не похожи. Так почему же это так привлекает?
Идея защищать Бейли, быть тем, кто забоится о ней, интригует меня. Может быть, это потому, что она заботилась обо мне последние несколько дней? Я даже не уверен, что в этом есть смысл, но это единственное объяснение, которое у меня есть.
– Что делаешь? – Голос Лолли за спиной заставляет меня подпрыгнуть. Я оборачиваюсь и заставляю себя улыбнуться.
– Ничего особенного.
Я делаю еще глоток кофе, пока Лолли заглядывает мне через плечо, чтобы выглянуть в окно.
– Хм. Почему бы тебе не надеть плавки и не присоединиться?
Не думаю, что это очень хорошая идея – не в тот момент, когда там Бейли, выглядящая так заманчиво.
– Я бы предпочел остаться дома. Тебе помочь с чем-нибудь? – спрашиваю я с надеждой в голосе.
Лолли качает головой:
– Я в порядке.
– Не нужно заменить где-нибудь лампочки?
Она смотрит на меня непонимающе:
– Я сказала, я в порядке.
Что непонятного? Мне нужно чем-то себя занять. Чем-то помимо образов, безудержно проносящихся у меня в мозгу, о том, как познакомиться поближе с изгибами Бейли.
– Может, что-нибудь постирать? – В этом доме живет пять человек. Уверен, тут есть полотенца и простыни для стирки.
Лолли поджимает губы и качает головой:
– Ну точно что-то случилось, раз ты вызвался стирать. Это ведь не имеет никакого отношения к той великолепной девушке в бикини, не так ли?
– Пока, Лолли, – ворчу я.
Наполнив свою кружку, я беру кофе наверх, чтобы спокойно попить, пока Лолли стоит на кухне и ухмыляется так, будто знает что-то, чего не знаю я.
Уходя, я слышу, как она бормочет что-то о том, что мне слишком часто прилетают в голову шайбы.
Глава 8
Начос с мурашками по коже
Бейли
Этим утром, впервые с тех пор, как мы приехали, в доме тихо.
Я поздно проснулась. Мои внутренние часы сбились после нашего дежурства в больнице, но это того стоило – увидеть гордость и любовь на лице Ашера, когда объявили, что у него родилась племянница. Он такой мягкий, когда дело касается его семьи.
В последние несколько дней в этом доме независимо от времени суток не было недостатка в шуме. Так что, когда Эмбер, Кортни и я возвращаемся с пляжа в почти безмолвный дом, это действительно немного выбивает из колеи. Других членов семьи принимают у себя Тесс и Стив, а что касается Лолли, то на кухонном столе лежит светло-розовая записка, сообщающая, что она ушла за продуктами. Значит, непонятно где лишь один очень важный человек.
– Кто-нибудь видел Ашера? – спрашиваю я, вытаскивая джинсовые шорты из пляжной сумки и натягивая их. Теперь, когда мы не на пляже, я немного стесняюсь своего открытого розового бикини, но Кортни и Эмбер явно не собираются переодеваться в более скромные танкини или закрытые купальники, так что и я не спешу.
Эмбер пожимает плечами и взбирается на кухонную стойку, свесив ноги с края.
– Если он еще спит, я выбью из него дерьмо. – Едва ругательство срывается с ее губ, она прикрывает рот рукой, но тут же отдергивает ее, вспомнив, что в доме сейчас нет маленьких ушек. – Уф. Приятно выругаться. Не привыкла я быть рядом с детьми и все время следить за языком.
– Добро пожаловать в будни учителя, – поддразнивает Кортни, намекая на свою работу. – Кстати, мои дети
