— и, ухмыльнувшись, проглотил последний кусочек великолепного ужина.
«Два из трёх — не так уж плохо».
На следующий день, возвращаясь домой, я ни с того ни с сего остановился у местного садового центра. Я бродил там и, наконец, с помощью продавца нашел то, что искал — лилии. Моя мама, которая очень любила эти цветы, говорила, что им нужно много солнца. Мой задний дворик днем заливало солнце, и, вероятно, задний двор соседнего дома тоже. Кортни была очень мила со мной и, купив ей пару растений, я отплачу за любезность.
Приехав домой, я отнес купленные два горшка с лилиями во двор и взглянул на забор.
«Понравится ли ей подобный жест? Или я слишком забегаю вперёд?», — вдруг занервничал я, но затем усмехнулся. Кортни дважды кормила ужином абсолютно незнакомого мужчину — то есть меня. Учитывая это, пара цветов для ее клумбы не выглядели как проявление неслыханной щедрости.
Я уже собрался отнести горшки к входной двери Кортни, но потом вспомнил, что сам обычно вхожу в дом из гаража. Если и соседка поступает так же, то у входной двери она цветы не заметит. Кортни передавала мне тарелки через забор, вот я решил воспользоваться этим способом.
Поставить растения на карниз забора было сложнее, чем снять с него плоскую тарелку. Даже мне с моим ростом метр девяносто пришлось тянуться.
«Интересно, как Кортни туда добирается? Может она великанша?» — мысленно хмыкнул я, ставя горшки на карниз и подталкивая их ближе к середине.
Спрыгнув со стула, я зашел в дом за пивом, вернулся во двор и стал ждать. Два последних вечера Кортни возвращалась около пяти. Взглянув на часы, я понял, что она должна приехать в ближайшее время, а затем закатил глаза.
«Я уже знаю её график? Серьёзно?»
Я коротал время, смотря по iPad какой-то дурацкий фильм из тех, что еще не видел на Netfli, когда, наконец, услышал, что Кортни вернулась. Окна в соседском доме были открыты, поэтому я мог по звукам следить за ее перемещениями — Кортни прошла по комнатам, раздвинула двери, вышла во двор и принялась что-то расставлять в нем. Затем раздался звук, которого я так ждал — заскрипела крышка гриля.
— Что на ужин, Кортни? — спросил я.
Меня поприветствовал тихий вздох.
— Э-э… привет, Натан. Я… Ох!
Судя по последнему восклицанию, она увидела лилии.
— Просто хотел сказать спасибо за то, что кормишь меня. Я подумал, что ты могла бы посадить их в свои клумбы.
Полная тишина.
— Кортни?
Ничего.
«Черт! Все же я слишком поспешил с этим».
Я подошёл к забору и через несколько секунд услышал странный стук, после чего одна из лилий исчезла. Всё, что я успел увидеть — быстро промелькнувшие бледные пальцы руки Кортни.
— Спасибо, — голос Кортни дрогнул. — Лилии… мои любимые цветы.
«Она что плачет? Из-за пары растений в горшках?»
Я нервно взъерошил волосы.
Затем снова послышались шаги Кортни и новый приглушенный стук. На этот раз я следил внимательно и увидел, как её рука показалась над карнизом, чтобы забрать второй цветок. Кортни старалась, но не могла до него дотянуться. Я услышал, как она тихо выругалась, а затем рука снова появилась и цветок в горшке исчез.
— Ты на лестнице? — спросил я, в конец концов, сообразив, что значат все эти стуки и как ей удаётся добраться до верха забора.
— Да, — тихим, хриплым голосом ответила Кортни.
— Значит ты не великанша?
— Нет. Ну, не в том смысле, как ты думаешь, — вздохнула она.
Я нахмурился.
«Что это значит?»
— Не стоило покупать мне цветы, Натан. Я всего лишь передала тебе тарелку с едой.
Я фыркнул.
— Две тарелки. И не просто с едой, а с офигенно вкусной едой. Для меня много значит, что ты поделилась со мной. Я просто хотел поблагодарить тебя.
Ответом мне снова была тишина.
— Кортни?
— Они такие красивые. Спасибо, Натан.
Она на самом деле плакала.
«Черт! Почему?»
— Я хочу сохранить твое расположение, мисс Шеф-повар, — поддразнил я, желая чтобы она перестала плакать. По какой-то причине слёзы Кортни причиняли мне боль. — Втайне надеясь, что ты поделишься со мной ещё раз.
— О, ты голоден? — спросила она уже более обычным голосом.
Я усмехнулся.
– Я всегда голоден.
— У тебя есть что-нибудь, чем ты мог бы пока перекусить?
— Э-э, да…
«У меня еще остались хлопья…»
— Хорошо, просто ужин будет готов не скоро. Нужно время. Если подождёшь, буду рада поделиться.
— Что ты готовишь?
— Рёбрышки.
Кажется, я застонал.
«Перебивать аппетит какими-то хлопьями, когда в сегодняшнем меню ребрышки? Да, ни за что!»
— Я подожду. Не проблема.
— Хорошо.
Я услышал, как открылась и закрылась её дверь.
Похоже, Кортни нравилось кормить меня — это так странно. Но, по крайней мере, она перестала плакать.
Я покачал головой.
Женщины — они такая загадка.
*** *** ***
— Скоро, Кортни?
— Да, Натан. Уже скоро, — ответила она, но уже с меньшим терпением, чем полчаса назад.
Последние тридцать минут я оставил ее в покое, хоть запах ребрышек сводил меня с ума. В первый час я был терпелив, постоянно болтал с Кортни, пока она высаживала цветы, которые принесла домой, в клумбы. Она заставляла меня смеяться над своими остроумными и находчивыми ответами, и время шло очень быстро. Но теперь голод брал свое, и я был готов перелезть через забор, чтобы добраться до еды.
— Может, мне стоит перелезть на твою сторону и самому взять ребрышки?
— Нет!
Я опешил от паники в ее голосе.
— Расслабься, у меня нет лестницы, — заверил я Кортни, абсолютно не понимая, почему она так заволновалась.
— Я просто не хочу, чтобы ты поранился, перелезая через забор, вот и всё. Уже почти готово.
Никудышная из нее лгунья. Я не поверил ни на йоту, но решил на этом не зацикливаться.
Я услышал, как поднялась крышка гриля. Ароматный дым поманил меня к забору.
— Ты смерти моей хочешь, Корт. Могу я называть тебя так или ты не любишь прозвища?
Её смех оказался ещё более милым, чем хихиканье. Глубокий, тёплый и хрипловатый. Услышав его, я сам заулыбался.
— Учитывая, что ты уже дал мне два прозвища, мне, вероятно, лучше привыкнуть к ним.
— Я не буду называть тебя ими, если не нравится.
— Мне нравится. Они безобидные. — Голос Кортни прозвучал застенчиво.
Я нахмурился.
«Кто-то издевался над ней, обзывая?»
Одна эта мысль заставила меня разозлиться и стиснуть в руке пиво.
— Мои прозвища будут добрыми, обещаю. Моя мама называла меня Нат, и ты тоже можешь, если
