сказать? – спрашиваю я наконец.
Когда я пыталась тебя поцеловать. Когда ты мне отказал. Совершенно однозначно отказал.
– Ты о чем?
– Ты сказал, что хочешь о чем-то поговорить.
– А. – Он чешет голову. – Э-эм… Да ничего такого. Можно поговорить об этом потом.
– Нет, скажи, – прошу я, возможно, слишком настойчиво. Давай сотрем последние пять минут. Просто отмотаем время назад.
Уилл поджимает губы.
– Окей. Э-э… – начинает он. – Это про Мину.
– Окей.
– Дело вот в чем. – Он делает вдох. – Я знаю Мину с садика. И, блин… Я ее люблю.
– О. – Я в шоке или типа того. – Значит, ты… и Мина…
– Нет, – быстро отвечает он. – Нет, никогда. Вообще. Никогда.
– Но она тебе нравится, – выдыхаю я.
Уилл пожимает плечами:
– Не важно. – И заливается краской. – Просто… Ей очень нравится твоя сестра. Так что Кэсси должна быть поаккуратнее, понимаешь? Разбивать ей сердце запрещено.
– Ну а Мине запрещено разбивать сердце Кэсси.
– Я серьезно, – говорит он и отходит. Затем садится на лавочку в беседке. – Понимаешь, она… Она очень чувствительная. – Он говорит тише. – И еще. До этого Мина ни с кем не встречалась. Даже не целовалась. Не знаю, в курсе ли Кэсси. Просто попроси ее вести себя хорошо.
– Чего? – Я смотрю на него с открытым ртом.
– Только никому ни слова об этом разговоре.
Я киваю.
– Хорошо.
– Серьезно. А то я запру тебя в комнате и заставлю сутки слушать Maroon 5.
И я искренне смеюсь.
– Вообще я не ненавижу их так, как ты, – медленно говорю я, но мысли до сих пор лихорадочно путаются. Все это не укладывается в голове.
Значит, Уиллу нравится Мина.
Ну, то есть естественно, она ему нравится.
Но новости о том, что до Кэсси Мина ни с кем не целовалась… Мина, которая выглядит так, будто рождена для любви… Она столько раз без тени смущения обсуждала при мне секс… Но, может, конечно, она, как и я, смущается в душе.
Или нет. Может, для нее в этом нет ничего такого.
Просто я почему-то все это время думала, что я последняя девственница во Вселенной.
– Мне кажется, переживать нам не о чем. Помнишь, как они сидели в кресле? – спрашиваю я.
– Ага. – Уилл краснеет.
– Ой. Блин. Прости.
– Нет, все нормально. – Он слабо улыбается. – Я просто хочу, чтобы она была счастлива.
– Ага.
Он молчит, а потом смотрит мне в глаза.
– Молли, прости, пожалуйста. Я чувствую себя мудаком. И прекрасно понимаю, почему ты решила…
– Боже мой. Не волнуйся. Все нормально.
– Но мне не по себе. Сам знаю, я люблю пофлиртовать, тут легко ошибиться.
Я пялюсь на свою обувь.
– Прости, правда. Ты мне очень нравишься, Молли-Голли. И я очень хочу быть твоим другом.
– Да. Конечно.
В кармане жужжит телефон. Сообщение. Но я стараюсь о нем не думать.
– Может, тебя обнять? Это не будет странно?
Я сглатываю.
– Да нет.
Уилл ухмыляется и обвивает меня руками. Объятия длятся так долго, что я уже начинаю думать, не значит ли это что-то еще. Впрочем, теперь я хорошо знаю, что это не значит ровным счетом ничего.
– Тебе пора домой, – говорю я. – Правда. Я в порядке.
– Уверена?
Он снова меня обнимает, на этот раз по-быстрому, и идет к метро. С минуту я просто стою. Одна, посреди беседки.
Но вообще – это считается. Определенно. Мне официально отказали.
И это на удивление… нормально. Неловко, конечно. Но мир не перевернулся.
Мне даже хочется обсудить это с Кэсси.
Я достаю из кармана телефон и вдруг вспоминаю про его жужжание. Пропущенное сообщение.
Может, это Рид?
Нет, оказывается, Эбби. Она просто так прислала мне эмодзи – увеличительное стекло. Мы часто так делаем – отправляем друг другу эмодзи, которыми редко пользуются. Просто чтобы в их существовании появился хоть какой-то смысл.
Я отвечаю уже на ходу: эмодзи с лыжным подъемником.
Дискета.
Трепещущий на ветру лист.
Наверное, я в порядке.
Но как только я захожу домой, я слышу голос Кэсси. Голос Мины. И голос Оливии. Они сидят за обеденным столом, устланным газетами. Ксавье еще не спит – он на коленях у Оливии и держит кисточку.
Когда я захожу в комнату, Кэсси отворачивается. Само собой. Она игнорирует меня со вчерашнего дня.
– О, привет, – говорит Мина. – Я слышала, ты гуляла с Уиллом! Как все прошло?
– Хорошо. Отлично.
Боже. Наверное, Уилл ей все рассказал. Про беседку, про неудавшийся поцелуй, про отказ.
– По-моему, это прекрасно. – Она улыбается. – Хочешь покажу кое-что классное?
Потом берет что-то со стола и передает мне.
– Слон? – спрашиваю я.
О, ну надо же. «Слона не утаишь» – так ведь, кажется, говорят?
Мина радостно кивает.
– Мы раскрашиваем фигурки животных для украшения на стол. Оливия нашла целый блог об этом.
– А.
– Ага, сначала покрываем белым, а потом разрисовываем, – поясняет Оливия. – Вообще-то меня вдохновила твоя тарелочка. А Ксав нам помогает. Правда, дружок?
Я молча на нее смотрю. Сердце гулко стучит.
– Я думала, ты ненавидишь поделки, – говорю я Кэсси.
– Ой, точно, – отвечает она. – А я и забыла, что ты все про меня знаешь.
– Кэсси.
– Может, позовем Патти с Надин? Расскажешь им, как я ненавижу поделки?
Мина с Оливией переглядываются. Я чувствую, как горят щеки.
– Кэсс, прости меня, ладно?
– Может, оставить вас на минутку? – тихонько спрашивает Мина.
Кэсси сдержанно улыбается.
– Нет, мы всё.
Я сглатываю.
– Я пойду наверх. Захватить Ксавье?
– О, не волнуйся, я его подержу, – улыбается Оливия. – Да, Ксэйвор Ксэв?
Улыбка Оливии.
Внезапно меня переполняет гнев. Я понимаю, что нечестно сваливать все на Оливию. Потому что я злюсь и на Кэсси – за то, что она мне сейчас устроила. И на Уилла – за то, что внушил мне, будто я ему нравлюсь. И на Рида – сама не знаю, за что.
За то, что так сильно в себя влюбил. И не влюбился в ответ.
Но думаю я только об Оливии. О том, что она посмела назвать Ксава так, как называем его только мы. О том, что он сидит у нее на коленях и рисует, хотя обычно делает это со мной. О том, что она мастерит украшения на свадьбу моих родителей, даже не спросив, как я к этому отнесусь. Даже не подумав о том, что у меня вообще-то было другое видение праздника.
Самое тупое в этом то, что мне безумно нравятся фигурки животных, и к банкам они подойдут идеально. Но тем не менее мне ужасно хочется швырнуть маленького разукрашенного слоника Оливии в рожу. И плевать, что ее только что бросили. Плевать,
