что так поступают только сучки.
Поднявшись к себе, я пишу Риду.
Ну что, как погуляли с Оливией?
Хорошо!
Отлично. – С точкой.
Даже несмотря на то, что в этом контексте точка – то же самое, что сказать ПОШЕЛ НА ХЕР.
Три точки. Он сомневается.
Спрашивает:
Все в порядке?
Ага.
Ну ладно, хорошо.
У меня сжимается горло. Я пялюсь в экран.
Три точки. Появляются и исчезают. Потом снова появляются – как будто он решает, писать ли что-то еще.
Затем пишет:
Как провела день?
Офигенно. – Видимо, я стерва, или идиотка, или все сразу, потому что я добавляю: Гуляла с Уиллом.
Ага, Оливия мне сказала.
Сердце замирает. Значит, они переписывались.
Похоже, что у вас с Оливией все неплохо складывается, – набираю я.
И, прежде чем отправить, секунду смотрю на экран. На мгновение время будто останавливается.
И вдруг он мне звонит.
– Привет. – Я сижу на краю кровати, и меня трясет. Даже обувь не сняла.
– Молли?
– Ага.
– Может, поговорим? – предлагает он очень тихо.
Я сглатываю.
– Окей.
В груди все сжимается. Не понимаю, почему мне так страшно?..
– Ты злишься, потому что я проводил Оливию?
– Нет, – быстро отвечаю я. – С чего бы мне злиться?
– Не знаю.
Мы молчим.
– Просто мне так кажется, – наконец выдает он.
– Ну, ты не прав. – Я зажмуриваюсь. – Так что, вы уже замутили или как? – я стараюсь говорить беззаботно.
– Э-э. Нет. Она пошла к тебе. А я – к себе, играть в «Варкрафт».
– Но она тебе нравится.
– А тебе нравится Уилл? – парирует он.
– Значит, она тебе нравится. – Все мое тело точно сковывает лед.
– Я этого не говорил.
– Но и не отрицал.
С секунду Рид молчит.
– Ты тоже.
Теперь молчим мы оба. В горле комом стоит тошнота. Мне дурно. Кажется, сейчас меня и правда стошнит.
– Это нечестно, – замечает он.
Просто дыши.
– Что нечестно?
– Ты гуляешь с Уиллом, но злишься, что я гуляю с Оливией? Не понимаю. – В его голосе слышится надрыв.
– Я не злюсь.
– Окей, тогда почему мы это обсуждаем?
И, не успев взять себя в руки, я начинаю плакать. Тихонько. И даже не пытаюсь вытереть слезы. Пускай текут. Какая же я все-таки размазня.
– Молли?
Я снова делаю глубокий вдох.
– Просто… Я не понимаю, с чего вдруг. Ты же только с ней познакомился.
Молчание.
– Ты плачешь? – у него дрожит голос.
– Нет.
Он тихо шмыгает носом, и мое сердце принимается неистово колотиться.
– Я с ней не встречаюсь. Между нами ничего нет. – Я слышу, как он сглатывает. – Но я не понимаю, почему тебя это волнует.
– Да мне плевать.
– Окей, – говорит он и замолкает.
– То есть нет, не плевать.
– Проехали.
– Просто я…
– Мне пора.
– Рид.
Он кладет трубку. Внутри меня словно прорывает плотину. Я падаю на постель и начинаю рыдать. И рыдаю, пока не начинаю задыхаться.
Я просыпаюсь и вижу кучу сообщений. От Оливии, представьте себе. Совершенно нормальные, дружелюбные и искренние эсэмэски. Мне даже как-то совестно.
Так, небольшой вопрос
В общем, Кэсс предлагает сделать пару золотых зверушек, но я хочу посоветоваться с тобой, прежде чем покупать золотую краску.
Как хочешь, так и делай, – отвечаю я.
Боже. Как же мерзко и гадко. У меня никогда не было сложностей с Оливией. Может, это благодаря нейтрализующему присутствию Мистера-Брекетовая-Улыбка по имени Эван Шульмейстер?
Ненавижу гребаного Шульмейстера.
Круто! Наверное, тогда куплю немного на пробу, посмотрим, как будет смотреться. Ура! – отвечает Оливия.
Меня так трясет при мысли о работе, что я даже из постели выбираюсь с трудом. Еще одна смена с Ридом. Даже не знаю, что сказать ему при встрече. Может, для подобных случаев есть определенные правила. Другие девушки всегда знают, как вести себя в таких обстоятельствах. Что сказать парню после того, как ты неловко и слезливо обвинила его в том, что ему нравится другая?
Мне должно быть все равно, кто ему нравится.
Когда я открываю дверь, звенит колокольчик, и Арье машет мне из-за кассы. Еще рано, но по магазину уже ходит пара мамаш с младенцами в слингах. Поначалу я нигде не вижу Рида, и мне хочется заплакать от облегчения.
Но тут дверь в подсобку приоткрывается, и в проеме показывается огромный журнальный столик, сделанный из большого пня. Его несет Рид.
– Привет, – говорю я.
– Привет.
С минуту мы стоим молча и не смотрим друг на друга. Из-за уха у него торчит прядь волос. Лучше закрыть глаза. Ни мозг, ни сердце никак не найдут себе места.
– Мы можем…
– Молли, все в порядке.
– Ага, ладно.
– Прости. – Он сглатывает – и я смотрю, как двигается его кадык. Скрещиваю руки на груди.
Наконец Рид переводит на меня взгляд и произносит:
– Не хочу здесь об этом говорить.
– Ладно, – повторяю я. Мне трудно дышать.
Потом Арье подзывает его к кассе, и мы не разговариваем до конца рабочего дня.
Он меня не провожает. Наши смены заканчиваются одновременно, но в последнюю секунду Рид исчезает в подсобке.
Я иду домой задворками; на душе тяжело, все как в тумане. В кармане жужжит телефон, но я не сразу понимаю, что он звонит. Я как будто дрейфую: совершенно не замечаю погоду, не чувствую собственного тела и своих же монотонных шагов.
Сообщение от Эбби.
Ты тут? Может, скайп?
15 мин, – отвечаю я. – Почти пришла.
Дома я сразу же поднимаюсь в свою комнату и ложусь с ноутбуком на кровать. Зайдя в скайп, я звоню Эбби.
– Привет! – здоровается она, сидя очень близко к камере. Потом подается назад, и я вижу, что она не одна. – Молли, это Саймон!
Тот самый Саймон. Он выглядит точно так же, как на фотках: растрепанные светлые волосы и блестящие глаза за хипстерскими очками.
– Привет. – Он улыбается.
– Привет, – отвечаю я смущенно.
– Так. В общем, я понятия не имею, что все это значит, – говорит Эбби, закатывая глаза, – но он хочет задать тебе какой-то важный вопрос. Прямо вот смертельно важный вопрос.
– Ага, это на самом деле важно, – заверяет он, серьезно кивая. – Мне нужно мнение со стороны. Если бы ты определяла Эбби в факультеты Хогвартса, куда бы она попала?
– Конечно, в Гриффиндор.
– ДА. Боже. Спасибо.
– Он и его парень только что два часа спорили, в Гриффиндор мне или Пуффельдай, – качает головой Эбби.
– Пуффельдай? – Саймон закрывает лицо руками. – Я не могу… Господи боже. Эбби, не позорься. Короче. – Он отнимает руки от лица и показывает мне большой палец. – Молли, ты классная.
– Ага. Она классная. И ты классный.
