class="p1">Руки трясутся так, что я с трудом держу телефон.
У меня болит живот, и ниже живота тоже болит, и еще ниже тоже. Страх, смешанный с возбуждением.
Привет. Я тут, – отвечает он.
Ага. Привет.
Три точки.
Привет! Наверное, нам надо поговорить?
Да
Но, думаю, лучше лично
Сердце бьется с невероятной скоростью.
Да. Конечно. Ты сейчас где?
Дома. А ты?
Дома!
Буду через пять минут, – присылает он.
Есть один нюанс, связанный со временем, о котором никто не говорит. Между секундами есть пробелы. И шестьдесят секунд – это довольно много. А триста секунд – почти бесконечность.
Я проскальзываю на крыльцо и сажусь на садовые качели. Жду.
А вот и он. В новых кроссовках – это первое, что я замечаю. Коричнево-серые с белыми шнурками – можно сказать, винтажные.
– Привет.
– Привет. – Я улыбаюсь. – Хочешь присесть?
– Ага, давай.
Рид уверенно кивает и вообще выглядит до милого решительным, отчего я хихикаю. Он садится рядом – так близко, что мы соприкасаемся ногами. Я это очень отчетливо ощущаю. Наверное, мой мозг был создан для того, чтобы подмечать подобные мелочи.
– Мне нравятся твои кроссовки, – говорю я.
– О, спасибо. – Он проводит рукой по волосам. Похоже, сильно нервничает. – Это Оливия их нашла.
– Ага.
Он поворачивается ко мне.
– В общем, давай поговорим об Оливии.
Нужно дышать. Сохранять спокойствие. Если Рид скажет, что уже с ней целовался, мне надо за него порадоваться. За них обоих.
Я киваю, а он молчит. Мы тихонько покачиваемся туда-сюда.
– Так вы встречаетесь? – спрашиваю я наконец.
– Что? Нет. Я же тебе говорил.
– Но она тебе нравится.
– Нет! Не в этом смысле. Я хочу познакомить ее с Дугласом. – Он молчит, и я вижу, как он сглатывает. – Я разговаривал с ней о тебе.
Он резко переводит на меня взгляд, и его пальцы скользят по подлокотнику. А мне все труднее дышать.
Уже очень поздно.
Я на садовых качелях.
А рядом – Рид.
Рид, на футболке у которого излишне детализированная карта Средиземья. Рид с глазами цвета лесного ореха, в очках в тонкой оправе, со звездным светом в волосах и мягким, нежным ртом. Я, конечно, не знаю этого наверняка, но подозреваю, что рот у него все-таки нежный.
Я пялюсь на свои колени.
– В общем, хочешь поговорим о той штуке? – спрашивает он через какое-то время.
– О той штуке?
– О том, что ты собиралась мне сказать.
– Ах да, о Той Штуке. – Я слегка улыбаюсь.
– О том, что Не Надо Целовать Оливию.
– Да. Именно об этой Штуке.
– И у Штуки есть причина.
– Да.
– Несмотря на то что она не та, в кого я влюблен.
– Влюблен?
– Не знаю. – Он улыбается. А потом берет меня за руку и переплетает свои пальцы с моими.
Ой.
Сердце бьется где-то в горле.
– Я хочу тебя поцеловать, – говорю я и слышу, как дрожит мой голос.
– Хорошая идея.
Он обвивает меня руками, и качели тихо скрипят. Кажется, мой мозг в кои-то веки расслабляется. Я подаюсь вперед, и мое тело, оказывается, знает, что делать.
И я это делаю.
Его рот даже мягче, чем я представляла.
Я тайком завожу его к себе в спальню. Подумать только, я в самом деле тайком привела к себе парня! С минуту мы просто стоим и улыбаемся друг другу.
А я уже говорила, что Рид у меня в спальне?
Он подходит ближе.
– Да, я просто тебя… – и прежде чем я успеваю понять, что он сказал, его губы касаются моих.
Я не думаю. Впервые. И совсем не осторожна. Глаза закрыты, руки у него на плечах. Я целую его. Так, словно это моя идея, а не его. Я не понимаю, что делаю, но, наверное, это и не важно. Мы целуемся. Снова. Наконец-то. Наконец. Он обхватывает меня за талию и прижимает к себе. Я слышу, как бьется его сердце, и чувствую, как его губы расплываются в улыбке. Я открываю глаза.
– Что? – я улыбаюсь в ответ.
– Да ничего, просто… – Он крепко меня обнимает. – Все это на самом деле происходит.
– Да. – Я улыбаюсь.
– Ага. – Он снова нежно меня целует. – Просто я так…
– Знаю. – Я утыкаюсь лицом ему в плечо и вздыхаю.
Мгновение мы молчим. А потом одновременно начинаем говорить.
– Я так рад…
– Ты хочешь…
Он смеется.
– Ты первая.
Сглотнув, я спрашиваю:
– Хочешь переместимся туда? – и краснею. Боже. Я не знаю, как это делается. Не знаю, как сказать это красиво – чтобы было как в кино.
Слушай, в общем, у меня тут есть кровать.
Слушай, давай попробуем в горизонтальном положении.
Но он понимает и так. Сбрасывает кроссовки, ложится на постель и протягивает ко мне руки. Я сжимаю его ладони, и он тянет меня к себе.
– Не хочу тебя раздавить…
– Не раздавишь. – Его глаза блестят за линзами очков.
– Да, но…
– Давай вот так. – Он осторожно тянет меня на кровать и обнимает. – Пойдет?
– Да. – Всем своим телом я прижимаюсь к его телу. – Ты уверен, что я…
– Ты меня не раздавишь, – отвечает он с улыбкой.
– Мои волосы лезут тебе в лицо.
– А мне нравится. Это странно?
– Не знаю.
Я смеюсь, но стоит нашим губам встретиться, и звук пропадает.
Когда лежишь, все совсем по-другому. Не знаю, как объяснить. У меня покалывает внизу живота, и поэтому хочется целовать Рида еще больше. Целовать везде. Я склоняю голову и прижимаю губы к его челюсти. К изгибу его шеи. Потом опускаюсь ниже и целую его в ключицу.
– Ох, – выдыхает он, и я вдруг чувствую, как что-то упирается мне в ногу. Кажется, он возбужден.
Боже.
Сердце колотится.
– Я просто… – начинает он, но я запускаю пальцы ему в волосы и целую его еще сильнее. Он закрывает глаза. И, кажется, я понимаю. Почти. Почти понимаю, почему для многих это так важно.
Почему важно для меня.
Он прерывается, тяжело дыша.
– Молли, я не хочу…
– О. Боже мой. Прости. Я не хотела… – я неуклюже поднимаюсь.
– Нет-нет! В смысле я хочу, но не… – Он выдыхает. – Наверно, не сейчас.
– Я тоже. Прости, пожалуйста.
Он садится, раскинув ноги, и берет меня за руку.
– Но серьезно, – говорит он. – Я правда хочу.
– Хорошо.
– Типа очень.
Я искоса на него поглядываю и замечаю ямочку у него на щеке.
Боже мой. Не могу отвести взгляда от наших рук. Пальцы переплетены, и Рид нежно водит своим большим по моему указательному. И что-то ниже живота сжимается. Может, действительно возможно, как говорят, «сгореть от страсти». Может, такое и правда случается.
– Скажи,
