к Фоксу. – Слышишь в вокале нотку опасности? Ты вдохновил певицу, благодаря тебе голос стал еще выразительнее.
Фокс медленно наклонился к ней и поцеловал в губы. Они стояли прижавшись друг к другу, а сверху водопадом накатывала музыка.
Ханне хотелось бы задержаться еще, послушать демоверсию всего саундтрека, однако Фоксу следовало собираться в дорогу. Они распрощались с музыкантами, обняв каждого по очереди, пожелали им удачного тура и заручились обещанием назавтра прислать записи в виде электронных файлов. Только на полпути к машине Ханна осознала, что они идут, держась за руки. Вечернее небо начали застилать плотные облака – обычное дело для Сиэтла. Прохожие приготовили зонты.
Ей пришел на ум их предыдущий разговор; задумчивое выражение лица Фокса сказало Ханне, что их мысли совпали. Продолжат ли они его с того места, где остановились?
Вряд ли. Фокс притворится, что ничего такого не случилось. Так же как прикидывался сегодня утром, что его не беспокоят воспоминания о сцене после бинго. Не до того, видите ли, – пеку блины…
Фокс нажал кнопку на брелоке сигнализации и распахнул перед Ханной дверцу машины. На миг задержал ее, не дав забраться внутрь.
– Если не возражаешь сделать небольшой крюк, – сказал он, покрутив выбившийся из прически Ханны локон и заправив его за ухо, – я хотел бы свозить тебя в одно место.
От голубизны его глаз захватывало дух; тело Ханны настроилось на этого мужчину, на его рост, тепло, на его мужской запах. Предложи он сейчас вместе отплыть куда-нибудь в Россию – поплыла бы. Верила она Фоксу безоговорочно.
– О’кей, – пробормотала Ханна. – Давай съездим.
Фокс всегда гордился тем, что ничего не воспринимает всерьез.
Когда-то он попытался переосмыслить свою жизнь, и воспоминание жгло его каленым железом, словно клеймо на груди быка. После неудачного опыта Фокс приложил неимоверные усилия к тому, чтобы сохранить в себе личность, которая, казалось, определена ему свыше. Во всяком случае, в подобной ипостаси он был как рыба в воде. Этого от него ждали, и никаких неожиданностей судьба ему не сулила.
С приездом Ханны настал момент, когда ему пришлось открыться, и это означало полную беззащитность перед самыми разными обстоятельствами, которые были не в его власти. Фокс влюбился. Глупое чувство кипятило кровь, било ключом так, что кололо кончики пальцев, и переполняло сердце. Следовало признать, что столкнулся он с предвестниками любви еще прошлым летом – как будто просто запнулся о кочку, но устоял, теперь же его положили на лопатки, а вокруг кружили купидоны.
Фокс любил в Ханне все: ее чувство юмора, упорство, смелость и сильную волю. Веснушка, не колеблясь, вставала на защиту людей, к которым была неравнодушна. Не избегала трудных тем, которые пугали даже Фокса. Ему нравилось, как она закрывает глаза, тихонько, словно молитву, повторяя слова песни. Что уж говорить о ее лице, фигуре, аромате… Он и моргнуть не успел, а Ханна, проникнув в его душу, стала ее неотъемлемой частью.
Фокс боялся ее отъезда, мечтал навечно погрузиться в то совершенство, которое она источала.
Господи Иисусе… Словно идешь по канату через пропасть Большого каньона. Опыт подсказывал: когда пытаешься прыгнуть через голову, тебя обязательно ждет неудача. Так было всегда. Непреодолимая преграда отшвыривает тебя к самому началу. Но сегодня… Они с Ханной сидели в студии звукозаписи бок о бок; Фоксу было чертовски хорошо, и он вновь начинал задаваться вопросом: что, если?..
Ханна должна вернуться в Лос-Анджелес, и вопрос требовал немедленного ответа, иначе… Иначе через неделю утренний автобус увезет Веснушку из его жизни. От этой мысли леденело сердце.
Они подъехали к воротам; Фокс сунул чаевые в руку охранника, а вопрос так и остался вопросом. Зато была вера в Ханну: она сумеет вытащить из него ответ. Если, конечно, он ей позволит, если сбросит свою защиту.
– Куда мы едем?
Мимо, окутанные сумерками, проносились зеленые насаждения.
– Вообще-то я люблю сюрпризы. Однажды меня удивила Пайпер: втайне подготовила вечеринку, когда мне исполнилось двадцать один. Помню, как пришлось запереться в ванной – так ревела от счастья, что смутила гостей.
Фокс улыбнулся, без всяких усилий представив себе забавную сцену.
– Чем тебе нравятся сюрпризы?
Она одернула подол платья, и Фокс невольно скосил глаза на ее колени.
– Ну, наверное, мне нравится, что кто-то думает, как меня удивить, как заставить почувствовать себя особенной. – Она прикусила губу и быстро глянула на Фокса. – А ты наверняка сюрпризы ненавидишь?
– Да нет.
Наверное, еще неделю назад таким ответом он и отделался бы, но сегодня прежний легкий и в то же время скрытный Фокс куда-то ускользнул. Сегодня он обдумывал то, что хотел сказать. Держал в уме предстоящий отъезд Ханны. Что делать? Попытаться удержать ее в Уэстпорте, исключительно ради себя, любимого? М-м-м, даже при большом воображении… Поверяя Ханне свои мысли, Фокс ощущал, что они становятся ближе друг к другу, и все же допустить сейчас ошибку не мог.
– Для меня сюрприз – это ты, Ханна. – Он откашлялся. – Мы ведь не первый день знакомы, тем не менее ты меня каждый раз удивляешь.
В салоне повисла невыносимая пауза.
– Красиво сказано, Фокс.
В его голове теснилось множество слов. Да, он приготовил Веснушке сюрприз и хотел увидеть ее реакцию.
Фокс припарковал машину недалеко от художественной инсталляции и, выскочив наружу, распахнул перед Ханной дверцу. Протянул ей руку.
– Итак, вперед!
Ее гладкие пальчики легли в крепкую мужскую ладонь. Окинув взглядом огромные, стального цвета конструкции, между которыми проглядывало озеро Вашингтон, Ханна задумчиво нахмурилась. Народу в это время дня здесь не бывало, и на посетителей накатывало чувство одиночества, словно люди давным-давно покинули это место. Настоящая ирония судьбы: может, когда-то Фокс и ощущал, что он один как перст в этом мире, но сегодня, когда их с Ханной руки сплелись, – точно нет.
– Это Сад звука, – объяснил он, увлекая девушку к озеру. – Когда дует ветер, эти штуки начинают петь.
С порывом ветра гигантские трубы действительно запели, и над озером родилась призрачная мелодия. Воздух словно размягчился, а затем стал плотным, будто слушателей заключили в тесный шар с искусственной снежной бурей. Пространство вокруг заколебалось, и Фокс с удивлением наблюдал, как преображается лицо Ханны. Мир задумался – белые гребешки волн, облака и даже движения двух единственных посетителей инсталляции на глазах замедлили движение.
Только сердце Фокса не подчинилось навязанному музыкой ритму и едва не выпрыгивало из груди.
– О господи… Даже не верится. И я ничего об этом не знала?.. Просто невероятно! – Громкий свистящий звук пронесся над их головами, и Ханна, засмеявшись, зажмурилась. – Спасибо тебе. Потрясающий опыт…
Фокс перевел взгляд на их переплетенные пальцы
