дойдя до самой интересной точки; подразнили легкими движениями вправо-влево. Жар, охвативший нижнюю часть тела Ханны, спустился в ноги и согрел ступни. Она уже была готова взмолиться, чтобы Фокс двинулся дальше, когда тот вдруг прервал поцелуй и посмотрел ей в лицо. Мужской палец раздвинул складки ее плоти и нежно погладил маленький бугорок.
– Ах, малышка… – Фокс прикусил нижнюю губу. – Твоя сладкая штучка так намокла… Меня там ждали?
– Д-да… – выдохнула Ханна.
Что еще сказать? Что она готова умереть от наслаждения?
Ханна никогда не ставила во главу угла присущую Фоксу врожденную сексуальность, однако здесь и сейчас не могла не признать, насколько он искусен в плотской любви. Боже правый… Он понимал, где коснуться, что сказать, когда замедлиться, и тело Ханны благодарно откликалось на его движения. Намокла она в мгновение ока, и теперь ее сотрясала дрожь. Фокс все видел и действовал уверенно, лаская пальцем ее клитор. Потом надавил, и Ханна непроизвольно запрокинула голову.
– О боже… – всхлипнула она.
Глядя ей прямо в глаза, Фокс сорвал с нее трусики.
– Считай, что я еще не приступал к делу, Ханна.
Он опустился на колени и наклонил голову; с влажных пшеничных волос стекали капли дождя, прочерчивая дорожки на его лице. Похоже, Фокс почувствовал, что Ханна теряет над собой контроль от страсти, подобной которой ей испытывать еще не доводилось. Он еще плотнее прижал девушку к крылу автомобиля и, погрузив голову между женских бедер, заработал языком. Его зрачки расширились, рука судорожно вжалась в живот Ханны.
А она, совершенно перестав стесняться, провела ладонями по грудям, захватив пальцами враз затвердевшие соски. Ей нравилось, что Фокс не отрывает от нее потемневших от страсти глаз. Она выгнула спину, и он забросил ее ногу себе на плечо. Его нетерпеливый язык задвигался, вошел глубже. Губы сомкнулись вокруг чувствительного бугорка плоти, легко и ритмично его посасывая, пока ее интимные мышцы не начали сокращаться и пульсировать.
– О боже, я сейчас… – Глаза Ханны застилал туман. Она тяжело задышала, вцепившись в волосы Фокса, и вздох перешел в протяжный стон. – Да… Я сейчас… кончаю…
Он не останавливался, и в тот миг, когда Ханна почти достигла высшей точки, ввел в нее два пальца. Ввел глубоко. Она и без того наслаждалась легкой утонченностью его ласк, но после того, как Фокс проник внутрь, поняла, как ей недоставало этого последнего, едва ли не резкого штриха. Он все знал. Он знал все о сексе и, о боже, применял свои знания на деле. Ханна была уже на полпути к оргазму, когда пальцы Фокса оказались внутри ее и начали совершать поступательные движения – все быстрее и быстрее. Нежности кончились, остались животная страсть, и мужской рот, накрывший женские губы, и ее тайная влага, сочащаяся по крепким пальцам, и небо, роняющее слезы на их головы.
– Фокс… – выдохнула она, цепляясь за его плечи.
Ей на миг стало тревожно: настолько сильно дрожали ноги, настолько быстро сокращалось и расслаблялось ее женское естество, а мужские пальцы, замедлив движение, продолжали свою работу, попадая в ритм затухающих пиков наслаждения.
И все же Ханне хотелось еще. Лучший в ее жизни оргазм не желал утихать. Фокс должен принадлежать ей, принадлежать снова, принадлежать полностью; только тогда она получит полное физическое удовлетворение.
Их рты вновь сомкнулись в сокрушительном поцелуе, и ее руки начали судорожно расстегивать ремень его джинсов.
– Хочу тебя… Хочу…
Фокс поймал ее запястье, заставил обхватить свой напряженный пенис и провести по нему рукой. Вверх, вниз. Прикусил ее нижнюю губу, потянул на себя.
– Я готов, Ханна. Не представляешь, как я мучился. Давай, обхвати его пальцами. Крепче.
Черт, она опять намокла. Да как это возможно? Ведь уже достигла пика… Наверное, все дело в его взгляде – откровенном до грубости, в покачивании его бедер, сопровождавшем движения ее руки. Ханна сжала его раскаленный стержень крепче – как он и просил. Плоть Фокса набухла, напряглась еще больше. Невероятно… Теперь ее пальцы едва смыкались. Ханна прерывисто задышала.
– О боже, Фокс…
В его глазах мелькнул знакомый вызов, и сердце Ханны бешено заколотилось.
– Да ладно, малышка…
Застонав, он облизал губы, не переставая наблюдать, как Ханна управляется с его членом, как водит кулаком то вверх, то вниз, совершая своеобразный интимный массаж.
– Наверняка ты догадывалась, что у меня большой…
Она хихикнула, и Фокс тоже. Впрочем, его смех быстро сменился хриплым горячим дыханием. Может ли Ханна обхватить его еще крепче? Крепче, сильнее… Воздух с трудом, толчками вырывался из его легких. Наконец Фокс потянулся к ручке задней дверцы.
– Залезай, – срывающимся голосом пробормотал он и, не дожидаясь, когда Ханна откроет дверцу, распахнул ее сам.
Обхватив девушку за талию, он втащил ее внутрь, пристроив на заднее сиденье. Лег на нее, и их губы слились в новом бешеном поцелуе. Нашарив край футболки, Ханна содрала ее с Фокса, коснулась рукой голой груди и поцеловала сосок. Перевернувшись, он сорвал с девушки платье и лифчик. В один миг вся их одежда, за исключением джинсов Фокса, очутилась на полу машины. Еще одно движение двух пар рук – и штаны оказались у колен. Сомкнувшиеся языки устроили дикую пляску.
– Надо надеть резинку, иначе у нас будут проблемы, – прошептал Фокс в перерыве между поцелуями. Его бедра продолжали ритмично двигаться между ног Ханны, губы скользили вверх и вниз по ее шее. – Если что, я не планировал такой сцены на заднем сиденье моей машины.
– Ну да, конечно, ты рассчитывал, что я буду паинькой в самом романтическом месте мира.
Фокс, задыхаясь, рассмеялся и, извернувшись, выудил из заднего кармана джинсов бумажник.
– Я и не предполагал, что вдруг расскажу тебе о своих чувствах, но, черт возьми, надеялся, что мои слова не оставят тебя равнодушной. – Раскрыв портмоне, он пошарил дрожащими руками в его отделениях, разбрасывая по полу кредитные карточки. – Богом клянусь, ты – единственная женщина, встреча с которой для меня много значит, и я не смог бы сдержаться даже ради спасения собственной жизни.
У Ханны имелся плей-лист любовной лирики из трехсот восьми песен, однако ни одна из них даже близко не смогла бы описать ее ощущения в эту минуту. Наблюдая за Фоксом, роющимся в бумажнике в поисках презерватива, окидывая взглядом его упавшие на глаза волосы и перекатывавшиеся на вспотевшей татуированной груди мышцы, Ханна поняла, что до безумия любит этого мужчину. Закат окрасил салон автомобиля оранжевым, и теплый оттенок проник в ее сердце, где буйно распустился цветок любви. Возможно, свою роль сыграл и весенний ливень, окутавший их теплой, непроницаемой для посторонних глаз пеленой.
Я его люблю.
